Лароуз

При свете этой лампы, сидя на водительском сиденье, вырванном из разбитого фургона, Ромео изучал содержимое мешков. Все, что мог пожелать, лежало перед ним на бумаге — ненужные распечатки, этикетки, рецепты, заметки фармацевта, которые его купленному за порочащие сведения информатору удалось избавить от измельчителя бумаг. В этих кучах он обнаруживал данные о том, на каких лекарствах сидят все члены племени, а также какие из них, проходя через руки племенных шишек, перетекают в руки их близких родственников. Именно так Ромео узнавал, кто умрет, а кто останется жить, кто еще больший псих, чем он сам, а кто мыслит здраво и награжден здоровьем свыше. Он вел свои подсчеты в блокноте — препарат, дозировка, дата повторной выдачи, рекомендации по приему лекарства. Хотя в документах, получаемых Ромео, врач ни разу не советовал пациенту растолочь лекарство в порошок и вдохнуть, собиратель тайн знал, что зачастую именно этот способ был предпочтительным методом его употребления.

Сегодня слова «паллиативное лечение» появились снова. Все листки с этой надписью он хранил в отдельной стопке. Еще среди выброшенных бумаг, доставшихся ему сегодня в мешке, его ожидал бонус. Это был его любимый раздел в племенной газете — страница с некрологами. Он сопоставил несколько заманчивых рецептов, выписанных на одно из приведенных на ней имен, а затем отметил, что похороны состоятся завтра.

На следующее утро без четверти десять Ромео остановился у продуктового магазина, инвестировал несколько долларов в фунт тушеного мяса, а затем поехал к церкви. Там он припарковался на дальнем краю стоянки рядом с пикапом, крышку бензобака которого можно было легко открыть обыкновенной отверткой. Он подождал в машине, пока все не войдут в церковь, а затем быстро перекачал в собственный автомобиль достаточно бензина, чтобы проехать к дому умершего и вернуться. Тот находился в шести милях, и мужчина добрался туда за пятнадцать минут.

Ромео остановился у ворот нужного ему дома и, выйдя, постучал. Большие дворовые собаки дико залаяли, но он бросил им несколько кусков мяса в качестве аргумента. Когда он подошел к дому, маленькие домашние собачки залаяли внутри. Больше никто не откликнулся, а на входной двери стоял дешевый замок из «Уолмарта». Отверткой с плоским рабочим концом он отвел в сторону изношенный язычок, вошел и бросил на пол еще несколько кусков тушеного мяса. Собаки завиляли хвостами и поплелись за ним в спальню. На маленьком складном столике рядом с кроватью стояло несколько янтарных пластиковых флаконов, которые привлекли его внимание. Ромео присмотрелся и взял один из них. Ящик прикроватной тумбочки был наполовину выдвинут. Бинго! Еще три баночки, одна полная. В ванной он тщательно изучил содержание аптечного шкафчика, с хмурым видом осматривая каждое лекарство. Потом улыбнулся, встряхнул один флакон и положил в карман еще три. Незачем мелочиться. Была уже половина одиннадцатого. Он поковырялся в замке, чтобы язычок опять встал на место, и ушел. В его кармане еще оставалось полфунта мяса.

Было без пяти минут одиннадцать, когда Ромео вернулся на похороны. Он завернул лекарства в полиэтиленовый пакет и спрятал его под задним сиденьем. Туда же отправилось мясо. Он принял небольшую дозу наркотического анальгетика и тихо вошел в церковь. Все взгляды были устремлены вперед, на родственников, держащихся за концы покрова на гробе. Когда усопшего выносили из церкви, Ромео положил руку на сердце. Чтобы сэкономить бензин, на кладбище он поехал автостопом.

После печальной церемонии погребения все облегченно заплакали. Ромео вернулся к церкви и последовал за остальными гостями в зал, где были организованы поминки. Здесь он наелся до отвала. Он пил некрепкий кофе и разговаривал с родственниками скончавшегося, а также с родственниками родственников. Он остался до самого конца, пил еще кофе, ел торт, а потом взял домой его остатки, уложенные на бумажные тарелки. Наконец он грустным кратким кивком поприветствовал изображение незнакомого человека, улыбающегося в камеру и держащего доску, на которой, очевидно, были выгравированы его заслуги. Вернувшись в свою квартиру, Ромео воспользовался листом жесткой бумаги, чтобы аккуратно разделить порошок в две тонкие линии.

— Куда двинем, дружище? — произнес он, обращаясь к вселенной.