Ласковый ветер Босфора

Эрдоган был безобразно пьян, притом, судя по клубившемуся вокруг него запаху застарелого перегара, в таком состоянии он пребывал уже не первый день. Прогрохотав подкованными железом тяжелыми ботинками, он остановился посреди зала, расставил ноги и чуть наклонился вперед. Кате подумалось, что похож он сейчас на быка на корриде, обводящего покрасневшими от ярости глазами арену и решающего, на кого наброситься в первую очередь. У Эмре, впрочем, как оказалось, была совершенно конкретная цель. Завидев Нургуль, уже отработавшую свои сцены, но еще не успевшую снять грим, он решительно направился к ней. Девушка, вероятно, уже знавшая, что, когда возлюбленный в таком состоянии, дела с ним лучше не иметь, попятилась и принялась лопотать что-то успокаивающее. Однако бог знает от чего разбушевавшегося рок-музыканта это не остановило, он, пошатнувшись, шагнул вперед и разразился потоком брани. Точного смысла его прочувствованной речи Катя разобрать, конечно, не могла. Однако и без знания турецкого было ясно, что Эмре обзывает звезду инстаграма последними словами. Что там такое между ними произошло, Катя не знала. Может, Нургуль одумалась и решила вернуться к не столь эксцентричному, зато богатому и надежному бизнесмену. Или Эмре приревновал ее к кому-то из труппы. А может, просто впал в неконтролируемую ярость на почве алкогольных возлияний. Как бы там ни было, но драма в зале разгоралась нешуточная. Эмре ревел во всю мощь своих рок-звездных легких, Нургуль пятилась и заикалась, а все остальные наблюдали за разворачивавшейся сценой в полном ошеломлении.

– А вот однажды на гастролях в Бердичеве артист Епишев свою партнершу Кадикову из ревности ножом пырнул, – пробасил за Катиной спиной Носов. – Прямо на сцене, да-с. В третьем акте «Дяди Вани».

– Да что ты? Насмерть? – ахнул Введенский.

– Господь с тобой, милый, – хмыкнул Морж. – Августа Павловна, царствие ей небесное, мощная женщина была, так сказать, колосс из плоти. А Епишев, прямо скажем, субтильный был мужичонка, костюм казенный только испортил, гад, и плечо Августе Павловне оцарапал. Ну уж она его тогда схватила за шкирку и швырнула прямо со сцены в оркестровую яму.

Бурное объяснение меж тем продолжалось, Катя как руководитель уже поднялась на ноги, чтобы вмешаться, вызвать охрану, когда перед Эрдоганом, как из-под земли, вырос Сережа. Он был почти на голову выше Эмре, однако явно уступал темпераментному музыканту по крепости и величине кулаков, маячил перед ним тощей вихрастой жердью. Эрдоган, кажется, поначалу даже не понял, что произошло и почему перед ним вместо Нургуль вдруг оказалось Это. Он замолчал на секунду, захлопал глазами и помотал головой, вероятно, надеясь, что назойливое видение исчезнет. Повисшей паузы было достаточно, чтобы Сережа звонко выкрикнул по-русски:

– Ты как с женщиной разговариваешь, а, урод? Тебя кто звал сюда вообще? Явился бухой в лоскуты, орет тут, ногами топает. А ну вон пошел!

Понять Сережу Эмре, конечно, не мог. Тот, очевидно, от возмущения забыл, что разговаривает с турком, и призывал его к порядку на чистом русском языке. Но смысл его речи до рок-звезды, похоже, дошел, потому что, помедлив с минуту, Эмре неожиданно чуть согнул колени, отвел назад правый локоть и вдруг точным ударом зарядил Сереже кулаком в глаз.

Все это произошло буквально в считаные секунды. Нургуль завизжала, Сережа растянулся на полу, а на руках у Эмре с двух сторон повисли подскочившие члены труппы. Катя же, наконец дозвонившаяся до охраны, крикнула в трубку по-английски:

– Сюда! В зале чрезвычайное происшествие. Скорее!

Подоспевшие охранники вывели все еще возмущенно оравшего что-то Эрдогана из помещения. Нургуль, достав откуда-то кружевной носовой платок, всхлипывая, склонилась над растерянно улыбавшимся ей и зажимавшим ладонью левый глаз Сережей. А Юрий Гаврилович внезапно объявил:

– А молодец Сергун! Быстро сориентировался, вступился за даму. Достойная смена нам растет, а? Что скажешь, Василий?

– Бланш будет ого-го, – поцокал языком Введенский. – А ведь премьера на носу…

– У кого на носу, а у кого и под глазом, – сострил Носов.

А на следующий день к Кате перед репетицией подошла взволнованная Нургуль.

– Мисс Катерина, подскажите, пожалуйста, а если россиянин женится на турчанке, она получает российское гражданство?

– Что? – рассеянно переспросила Катя, как раз обдумывавшая, как получше загримировать Сережу на спектакле, чтобы сквозь тон не проступал уже разлившийся у него под глазом, как и предрекал Введенский, лиловый фингал. – Нургуль, детка, зачем тебе это?

– Я… – забормотала красавица и вдруг залилась горячим румянцем. – Понимаете, Сережа… Мы вчера с ним вместе ушли после репетиции, много говорили…

«На каком это языке, интересно», – подумала про себя Катя. Ей еле-еле удалось добиться, чтобы Сергей правильно произносил вызубренный англоязычный текст. Было очень сомнительно, что с такими знаниями он сможет поддерживать непринужденную беседу с девушкой.