Лавка древнойстей. Том 2

— Я хочу испытатъ ваше терпніе, разскажу вамъ одну очень коротенькую повсть, и, положивъ руку на рукавъ старика, онъ началъ такъ:

— Жили-были когда-то два брата, нжно любившіе другъ друга. Между ними было 12 лтъ разницы и, мн кажется, что именно благодаря этому неравенству лтъ они еще горяче привязались одинъ къ другому. Однако, ни то, ни другое не помшало имъ сдлаться соперниками: оба безъ ума влюбились въ одну и ту же двушку. Меньшой братъ, отличавшійся особенной чуткостью и наблюдательностью, первый замтилъ это. Нечего говорить о томъ, какъ онъ мучился, какъ онъ душевно страдалъ, каась онъ боролся съ своей страстью. Въ дтств былъ очень болзненный и слабый. Старшій братъ — онъ сильный, здоровый юноша, — всецло посвятилъ себя больному, часто отказывался отъ любимыхъ игръ, и какъ самая заботливая нянька, сидлъ около его постели, разсказывая ему разныя исторіи, пока блдное личико ребенка мало-по-малу оживлялось, разгоралось отъ удовольствія. Часто на рукахъ онъ выносилъ его въ пол, клалъ на зеленую траву, и мальчикъ любовался голубымъ небомъ, яснымъ солнечнымъ свтомъ, силой, здоровьемъ, разлитыми во всей природ, въ которыхъ, однако, ему было отказано. Словомъ, юноша все длалъ, чтобы привязатъ къ себ это слабое, несчастное существо. Ребенокъ не забылъ самоотверженіе брата. Когда онъ выросъ и настала пора испытаній, Господь подкрпилъ его силы и помогъ ему своимъ полнымъ самоотверженіемъ воздать за его заботливость и привязанность. Не обнаруживъ ни единымъ словомъ своего отчаянія, онъ ухалъ заграницу, въ надежд, что смерть скоро избавитъ его отъ мученій.

«Старшій брать женился на любимой двушк, но она вскор же умерла, оставивъ на рукахъ мужа младенца-дочку.

Если вамъ случалось осматривать портретную галерею какой нибудь стариной фамиліи, вы, вроятно, замтили, что одно и то же лицо, иногда самое прекрасное и нжное изъ всей коллекціи, — повторяется въ разныхъ поколніяхъ. По всей линіи портретовъ васъ преслдуетъ одинъ и тотъ же образъ красивой молодой двушки, образъ никогда не старющій, не измняющійся. Это — добрый геній всего рода, не покидающій его ни при какихъ невзгодахъ, искупающій его грхи.

Умершая мать продолжала жить въ осиротвшей дочери. Вы можете себ представить, какъ привязался отецъ къ двочк, даже въ малйшихъ подробностяхъ напоминавшей ему жену. Она выросла, стала невстой и отдала свое сердце человку, недостойному ея любви. Отцу не нравился ея выборъ, но онъ не могъ видть ея страданій, не устоялъ противъ ея слезъ и согласился на ихъ бракъ, въ надежд, что, можетъ быть, молодой человкъ не такъ дуренъ, какъ кажется, и что во всякомъ случа онъ долженъ исправиться подъ вліяніемъ такой хорошей жены.

Сколько бдствій обрушилось на ихъ головы вслдствіе этого несчастнаго брака! Молодой человкъ, сдлавшись мужемъ, не оправдалъ возложенныхъ на него надеждъ и нисколько не исправился. Онъ вскор же промоталъ все состояніе жены, дурно обращался съ ней, осыпалъ ее незаслуженными упреками, измнялъ ей, словомъ, изъ домашней жизни сдлалъ каторгу. Отецъ все это видлъ, зять чуть не въ конецъ разорилъ и его самого и они принуждены были жить подъ однимъ кровомъ, — онъ былъ свидтелемъ несчастія дочери, но она никогда, ни передъ кмъ, кром отца, не жаловалась на судьбу. Любящая, всепрощающая, она съ истинно ангельскимъ терпніемъ, на которое способны только женщины, несла свой крестъ до конца. Переживъ мужа всего тремя недлями, она умерла, оставивъ двухъ дтей: сына лтъ 10 или 12 и крошечную дочку — живой портретъ матери, такого же возраста, такого же сложенія, такуюже безпомощную, какой была сама она, когда осталась сиротой.

Ддъ этихъ сироть еще не былъ старъ, но перенесенныя имъ горести наложили на него свою тяжелую руку: онъ сгорбился и посдлъ. Потерявъ, благодаря зятю, все свое состояніе, онъ занялся торговлей: сначала картинъ, а потомъ старинныхъ рдкостей, къ которымъ съ дтства чувствовалъ пристрастіе. Прежде он только доставляли ему удовольствіе, теперь должны были ему служить для добыванія средствъ къ жизни.

Къ несчастью, внукъ его и въ физическомъ, и въ нравственномъ отношеніи пошелъ весь въ отца. Двочка же, напротивъ, была такъ похожа на мать и прелестнымъ личикомъ и чуднымъ характеромъ, что когда, бывало, ддь посадитъ ее къ себ на колни и поглядить въ ея нжные голубые глазки, ему кажется, что онъ проснулся отъ ужаснаго продолжительнаго сна и что это его малютка-дочь. Съ годами внукъ становился все своевольне и несговорчиве, завелъ дурныя знакомства и, наконецъ, ушелъ отъ дда. У старика осталась одна внучка.