Лавка древнойстей. Том 2

Утеревъ глаза платкомъ — у бдной женщины посл этого они становились еще мокре — мать Кита взяла съ пола корзиночку и, обратившись къ тюремщику, почтительно попросила выслушать ее. Тотъ какъ разъ въ это время читалъ самое интересное мсто разсказа; онъ замахалъ ей рукой, чтобъ не мшала, да такъ и застылъ въ этой поз, дока не дошелъ до конца. Затмъ онъ нсколько секундъ улыбался, все еще находясь подъ впечатлшемъ прочитаннаго — «экая потшная каналья!» говорила эта улыбка, — и наконецъ спросилъ у матери Кита, что ей нужно.

— Я принесла ему пость, отвчала она. — Скажите, сударь, можно ли будетъ передать сыну эту корзиночку?

— Разумется, можно, это у насъ не запрещается. Когда будете уходить, оставьте корзину у меня, а я ужъ распоряжусь, чтобы ее снесли къ нему въ каморку.

— Ахъ, нтъ, сударь, не то. Вы, пожалуйста, не сердитесь на меня, я ему мать и у васъ тоже была матъ! Скажите, сударь, можно ли, чтобъ онъ полъ тутъ, при мн? Тогда я ушла бы отсюда хоть немножко успокоенная.

Слезы съ новой силой хлынули изъ ея глазъ. Снова заплакала и мать Барбары, и Яша, только маленькій ребенокъ смялся и визжалъ, воображая, вроятно, что вся эта сцена была устроена ради его забавы.

На лиц тюремщика изобразилось нкоторое изумленіе: просьба показалась ему странной, выходящей изъ ряду вонъ. Тмъ не мене онъ подошелъ къ матери Кита, взялъ у нея корзинку и, тщательно осмотрвъ все ея содержимое, передалъ ее Киту, а самъ слъ на прежнее мсто.

Киту было не до ды, но чтобъ доставить удовольствіе матери, онъ слъ на полъ и насильно заставилъ себя сть. Мать всхлипывала всякій разъ, какъ онъ подносилъ кусокъ ко рту, но въ этихъ всхлипываніяхъ уже слышалась боле отрадная нотка, видно было, что ея материнскому сердцу это зрлище доставляло нкоторое утшеніе.

Китъ съ тревогой спрашивалъ мать, что думаютъ о немъ его хозяева. На это она ему отвтила, что м-ръ Абель самъ пріхалъ къ ней наканун и очень осторожно и деликатно сообщилъ ей о скандал, но не высказалъ своего мннія объ этомъ дл. Китъ уже собирался съ силами, чтобы спросить мать Барбары о ея дочери, но явились оба сторожа: тотъ, что провелъ его къ ршетк, и тотъ, что ввелъ въ пріемную его родныхъ; тюремщикъ, занимавшійся чтеніемъ, крикнулъ: «пора, очередь за слдующими», и снова уткнулся въ газету, а Кита увели. Долго еще въ ушахъ его раздавались благословенія матери и пронзительный крикъ Яши. Когда онъ проходилъ по двору, къ нимъ подошелъ какой-то сторожъ съ штофомъ портера въ рукахъ.

— Это Христофоръ Неббльзъ, посаженный въ прошлую ночь за мошенничество? спросилъ онъ.

Товарищъ его отвчалъ, что онъ и есть тотъ самый гусь.

— Возьми вотъ, твое пиво, сказалъ сторожъ, подавая Киту бутылку. — Да что ты такъ въ нее всматриваешься? Небось, ничего не отпито.

— Извините, пожалуйста, но я желалъ бы знать, кто его прислалъ? спросилъ Китъ.

— Какой-то твой пріятель. Онъ говоритъ, что у тебя каждый день будетъ пиво; разумется, если онъ будетъ за него платить.

— Мой пріятель? удивился Китъ.

— Что, у тебя память отшибло, что ли? Вотъ его письмо. Бери.

Китъ взялъ письмо, и когда остался одинъ въ каморк, раскрылъ его и прочелъ слдующее:

«Другъ, осуши эту чашу. Увидишь, что каждая капля нектара, въ ней содержащагося, есть талисманъ противъ всхъ горестей и бдствій людскихъ. Пускай ихъ толкуютъ о пнистомъ вин, что разливала Геба. То былъ миъ, а это дйствительность (Барклай и К°). Если бутылка окажется неполной, пожалуйся главному смотрителю.

Твой Р. С.»

— Это, должно быть, м-ръ Ричардъ Сунвеллеръ, промолвилъ Китъ, подумавъ съ минуту. Какъ это любезно съ его стороны. Я ему сердечно благодаренъ за память.

XXV

Красноватый огонекъ, слабо мерцавшій сквозь ночной туманъ изъ окна лачужки, которую Квильпъ величалъ своей конторой, давалъ знать Брассу, ощупью пробиравшемуся черезъ дворъ, что прекрасный хозяинъ этихъ прекрасныхъ владній, а его достопочтенный довритель, дома и, съ своей обычной кротостью и терпніемъ, ждетъ его прихода.

— Что это за предательское мсто, особенно въ ночное время, ворчалъ Самсонъ, спотыкаясь въ двадцатый разъ. — Я увренъ, что мальчишка нарочно каждый день разбрасываетъ бревна и весь этотъ хламъ, чтобы кто нибудь сломалъ себ шею; а можетъ быть самъ хозяинъ этимъ занимается, что всего вроятне. Терпть не могу сюда ходить безъ Сэлли. Съ ней идешь все равно, что подъ конвоемъ.

Высказавъ этотъ комплиментъ по адресу своей очаровательной сестрицы, м-ръ Брассъ остановился, нершительно поглядывая то на окно, то назадъ на дворъ.