Лазарев

Но вот на «Крейсере» грянул оркестр, и бравурные звуки марша сразу разрядили атмосферу. «Русский корабль, русский корабль!» - радостно кричали люди и бежали ему навстречу. И когда «Крейсер» отдал якорь, на корабль прибыли с приветствием русский вице-консул и адъютант императора.

Лазареву рассказали о перевороте в стране. Он был в большом затруднении, не зная, как отнеслось к этому русское правительство: признало ли оно новое правительство Бразилии или нет? Лазарев просил передать Дон-Педро, что завтра нанесет ему визит, но не в качестве официального представителя России, а как частное лицо. Отправился Лазарев во дворец вместе с Завалишиным в обыкновенной форме. Моряки очень понравились императору. Им предложили, если что потребуется, обращаться непосредственно к его адъютанту.

Через несколько дней Лазарева с Завалишиным пригласили на крестины сына императора. Гости подивились роскоши бразильского двора и зажиточности местных богачей и сановников.

Много внимания уделял морякам и русский вице-консул. Он увидел, что Лазарева не очень-то волнует здешнее высшее общество с его балами и приемами, и предложил ему отправиться в тропический лес со всеми его чудесами и экзотикой. Лазарев с восторгом принял это предложение.

На другой же день состоялась эта увлекательная прогулка. В ней участвовали также неизменный Завалишин, консул и несколько негров, вооруженных ружьями и топорами.

Много читал Лазарев о девственных лесах, но то, что он увидел в Бразилии, превзошло все его ожидания. Без топора нельзя было ступить ни шагу, настолько все было здесь переплетено лианами и другими ползучими растениями. Закрученный, как крепкие канаты, или плоские, как ленты, часто снабженные гребневидными отростками, лианы перебрасывались с дерева на дерево или ниспадали сверху. В душном банном воздухе дышалось тяжело.

Все глубже проникали путники в чащу леса, расчищая путь топорами. «А что гнездилось живого в этой чаще, - замечает Завалишин, - того невозможно описать». Высоко на деревьях раскачивались обезьяны-макаки. Многие из них сидели на ветвях американского ореха и в ответ на камешки бросали вниз орехи. Ветви деревьев были усеяны несметным количеством самых разнообразных птиц - от бразильского колибри с его огненно-изумрудным оперением до американской вороны ары. А когда Лазарев выстрелил в воздух и гул понесся по лесу, что произошел невообразимый хаос: все живое понеслось, полетело, запрыгало с визгом, криком, свистало, испуганное неслыханным звуком оружия».

Лазарев не первый раз приезжал в Рио-де-Жанейро, но никогда еще ему не доводилось пережить здесь столько острых и опасных моментов. Во время купания в озере на него с Завалишиным напали крокодилы, а при осмотре сахарных плантаций консула моряки повстречались с гремучей змеей, от которой едва спаслись бегством.

Где свет, там и тени, иногда очень глубокие, хотя и малозаметные для привычного глаза. Русские моряки их заметили и резко осудили. Кровоточащей язвой Бразилии и многих других южноамериканских государств были в то время невольничество и работорговля, о чем мы уже говорили. На улицах столицы Бразилии позорный промысел напоминал о себе на каждом шагу. Моряки с «Крейсера» нередко наблюдали здесь шеренги скованных цепями обнаженных негров и негритянок, которых проводник с хлыстом в руках гнал на «водопой», то есть к фонтану на площади.

Однажды группа матросов зашла на рынок. Здесь моряки увидели, как двое дюжих англичан держат за руки извивающегося от боли негра, а третий прикладывает к его лопатке раскаленную докрасна печать, так называемое тавро. Тут же со стоном катался по земле только что «обработанный». Он присыпал к ране землю, думая, что ему станет легче. Под надзором служителя с нагайкой стояли пять негров, назначенные к клеймению. При полном равнодушии многочисленных зрителей совершалась эта отвратительная процедура.

Смесь культуры с диким варварством - вот каким предстал перед мореплавателями Рио-де-Жанейро.

Близился день отплытия. Все ремонтные работы были закончены, паруса починены, продуктами моряки были обеспечены на самый дальний путь. Уход русского корабля вице-консул решил отметить чем-нибудь особенным, «выходящим из ряда вон». Мы не станем описывать это продолжавшееся всю ночь празднество, в котором принял участие чуть ли не весь город, не говоря уже о членах дипломатического корпуса. Приведем лишь заключительные слова речи французского адмирала Гравеля, обращенной к Лазареву. «Никогда я не думал, - произнес адмирал, - что русские такой веселый, живой и музыкальный народ. Мы имели совсем другое о вас представление. Нам надо и впредь чаще видеться и лучше познакомиться».