Лазурный Берег

Сипиве был опытным кондитером, проработал в «Le Chat Noir» не один десяток лет. Когда он гордо сообщил мне, что в конце следующего года уходит на пенсию, я решила всячески помогать ему, чтобы в оставшиеся месяцы рутинные хлопоты как можно меньше отвлекали его от творчества. Я чувствовала, что мы непременно сработаемся. Если, конечно, Клод позволит мне задержаться в кондитерской зоне.

– Колдуй над своими шедеврами, а я займусь всем остальным, – сказала я, многозначительно указав на его шоколадные кексы.

Благодарно кивнув, он заправил несколько коротких прядей поседевших кудрявых волос под шапочку и продолжил работать. Я принялась выполнять заказы гостей, и вскоре привычные манипуляции заставили меня забыть обо всех проблемах. Когда посетитель впервые попросил крем-брюле, я от радости захлопала в ладоши. Если мой десерт понравится гостям, это будет уже половина успеха. Ну а остальное от меня, увы, не зависит. Я прекрасно понимала: Клод не похвалит мою работу, даже если мне дадут приз за лучший крем-брюле Прованса.

Пока я мысленно ругала Дракона, он сам нарисовался в дверном проеме. Как всегда, в черной бандане вместо поварского колпака. Морщины вокруг его серых глаз прорисовывались резче обычного – наверное, из-за недоброго прищура. Похоже, он несколько дней не брился: на щеках, подбородке и шее серела щетина.

– У вас тут все нормально?

На секунду оторвав взгляд от своей работы, Сипиве кивнул.

– Я рад, что у меня появилась напарница. Да еще и такая талантливая.

Он похлопал меня по плечу. Я ответила ему благодарным взглядом и снова посмотрела на шефа. Тот состроил гримасу, не предвещавшую ничего хорошего.

Мое сердце тревожно забилось. Может, Клода уязвило то, что Сипиве меня похвалил? Неужели этому болезненно самолюбивому человеку никто не объяснил, что похвала в адрес другого не умаляет его собственных достижений? На кухне «Le Chat Noir» всем хватало места. Каждый повар мог раскрыть свои способности, и команда только выигрывала от этого.

Клод угрюмо приблизился ко мне. Настал момент, от которого, возможно, зависела моя карьера.

– Сейчас посмотрим.

Схватив порцию крем-брюле, он достал из ящика ложку и разбил ею карамельную корочку. Раздался отчетливый хруст. Этот тест я прошла.

Расправив плечи, я постаралась скрыть волнение. У меня не было оснований сомневаться в качестве моей работы. На этот раз Клод не мог ни к чему придраться, не мог меня унизить. Я находилась в своей стихии. Мне еще никогда не было в «Le Chat Noir» так хорошо, как в последние несколько часов. Здесь, в кондитерской зоне, я была скрыта от недоброжелательных взглядов шефа и наконец-то расслабилась, понадеявшись, что теперь смогу свободно развиваться и никто мне в этом не помешает. Клод должен был признать мое творение удачным. Просто должен.

– И это, по-твоему, идеальное крем-брюле? – фыркнул он, отправив ложку в рот. – Не смеши меня!

К моему лицу прилила кровь. Сердце застучало так громко, будто хотело выпрыгнуть. Я не поверила собственным ушам.

– Правильно говорят, – язвительно продолжил Клод, – самоуверенность до добра не доводит. Но ты не расстраивайся, Аликс. Кто невысоко забрался, тому и падать не больно.

Что это, черт возьми, могло означать? Он решил меня понизить? Разжаловать в судомойки? Или просто уволить? Но на каком основании? Даже если бы мой десерт действительно не понравился ему, это не могло быть причиной. Я почти улыбнулась, решив, что меня разыгрывают.

Клод бросил использованную ложку в раковину. Прежде чем вынести вердикт, он ковырнул мое крем-брюле всего один раз, но даже в этом, похоже, не было необходимости. Он все равно не собирался менять то мнение обо мне, которое моментально сложилось у него при нашей первой встрече.

– Попытай счастья во второсортной кондитерской своей маленькой подружки, – бросил Клод напоследок. – Твое место там, а не здесь.

Все мое тело уже дрожало от ярости. С чего я вообразила, что в этот раз все будет не так, как обычно? Что шеф меня зауважает и станет играть со мной по-честному? Теперь еще и Клои оказалась мишенью для его женоненавистничества. Видимо, он каким-то образом пронюхал о наших совместных обеденных перерывах. Мысль о том, что по моей вине она перестанет получать заказы от ресторана, стала последней каплей, переполнившей чашу моего гнева.

– Клои мне не «маленькая подружка», и ее кондитерская не «второсортная», – процедила я сквозь зубы. – На твой взгляд, это нормально – так неуважительно говорить о людях? Ты хоть раз в жизни сказал о какой-нибудь женщине что-то хорошее?

Клод угрожающе приблизился ко мне. Я уже была готова на него наброситься, а он, судя по всему, получал от этой сцены неподдельное удовольствие.

– Ты заикнулась об уважении? Если хочешь сохранить работу, Аликс, то позволь тебе напомнить: это ты должна уважать меня и следить за своим тоном, когда со мной разговариваешь.