Лазурный берег болота

Мы распрощались с Семеновым и отправились в обратный путь. Я довезла Дюдюню до офиса и, не вылезая из-за руля, покатила домой, хотелось есть, спать, принять душ, посмотреть веселый фильм на айпаде, и все это одновременно.

Но не успела я открыть дверь, как в ту же секунду в холл выбежала Рина.

– Держи его! – крикнула она кому-то и ринулась ко мне.

– Танюша! Наконец-то! Где Ваня?

– В командировке, – напомнила я, понимая, что все, о чем я мечтала, в ближайшее время не исполнится, а может, и вообще сегодня не осуществится.

– Без него обойдемся! – азартно заявила свекровь. – В данном конкретном случае ты намного лучше Ивана. На повестке вечера – свечи.

Я посмотрела на люстру, в которой ярко горели все лампочки.

– Вроде электричество в порядке.

– Свечи бывают не только восковые, – захихикала Рина, – не все они горят.

Меня придавила многопудовая усталость.

– Что надо делать?

– Ай-ай, – закричала из кухни Бровкина, – он вырывается.

Ирина Леонидовна кинулась на звук, по дороге она тараторила:

– Танюша! Живенько переоденься во что-нибудь похуже, вымой лапки и на рысях к нам. Отпустить его нельзя. Мигом так занычится, что месяц не найдем.

Не понимая, что происходит, я выполнила указание Рины, прошла через пустую столовую в зону кухни и увидела Надежду Васильевну, которая сидела на полу, держа Роки. Ирина Леонидовна стояла у столика с ножом в руке.

– Чем вы занимаетесь? – удивилась я. – И почему у нас весь пол и кое-где стены в коричневых пятнах?

– Свечи! – загадочно ответила свекровь. – Они пачкаются. Значит, так! План действий таков. Надя держит Роки. Я стою около Танюши, та запихивает свечку, мне предстоит в секунду закрыть вход-выход. Все поняла?

Последний вопрос относился ко мне.

Вот вы бы сообразили, о чем идет речь, услышав слова Ирины Леонидовны?

– Нет, – честно ответила я.

– В чем непонятка? – осведомилась свекровь.

– Куда засовывать свечу? – спросила я.

– Роскошный вопрос, – захихикала Рина, – в нос!

Надежда Васильевна засмеялась.

– В нос? – удивилась я. – Зачем?

Ирина Леонидовна оперлась ладонями о столик.

– Прости, Танюша, ты только что пришла. Мы тебе ничего не объяснили, говорим так, словно ты в курсе. Прости!

Я обрадовалась. Сейчас во мраке безумия зажжется луч света.

– Свечки большие, – завела домработница, – целая никак не засовывается. Вообще. Мы сначала пытались, но…

– Она вываливалась, все перепачкала, – подала голос мать Ивана.

– Мы приняли решение ее разделить, – продолжала Бровкина, – но если раньше свечка легко входила, но не помещалась, то теперь точно влезет, но не вталкивается.

– Неправильно, – возразила Рина, – она втискивается через раз. Первая часть на ура входит, вторая вообще никак. В чем дело?

– Не понимаем Роки, – подхватила домработница. – У нас как все протекало? Я держу, Ирина Леонидовна заталкивает. Опля! Секунду нормально, потом… пук! Свечка в стенку впечатывается.

– Поэтому мы меняем тактику, – перебила ее Рина. – Тань, ты запихиваешь.

– Чего? – уточнила я.

– Свечку! – закатила глаза Рина. – Мы тебе все уже понятно и подробно объяснили.

– Хорошо, – согласилась я, – надо воткнуть свечку. Куда?

– В задницу! – воскликнула свекровь.

Я попятилась. Рина никогда не ругается. Что это с ней?

– Теперь сообразила? – спросила свекровь. – Действовать надо быстро. Ты ее утрамбовываешь, я свечковылетательное отверстие Роки закрою!

Ирина Леонидовна повертела передо мной кухонной варежкой.

– Вот этим. Буду держать его попу, пока все не растает.

И лишь сейчас меня осенило.

– Свечка – это лекарство!

– Ну да! – подтвердила помощница по хозяйству. – А ты о чем подумала?

Я опустила глаза. Родители, которые постоянно внушают детям: никогда не ври, всегда говори правду, честность похвальна, ложь наказуема, в корне неправы. Порой лучше не сообщать истину. Я ни за какие коврижки не признаюсь, что в моей голове долго крутилась мысль, что Рина и Надя сошли с ума, они зачем-то собрались непонятно куда втыкать свечу. Я прикусила губу, но, похоже, не уследила за выражением своего лица, потому что Рина расхохоталась.

– Надя! Танюша решила, что мы хотим вставить Роки в попу свечку, а потом зажечь ее. Оформить таким образом романтический ужин.

Бровкина захихикала, а я смутилась.

– Устала я сегодня. Целый день провела в поле, не поела нормально, вот и не словила мышей.

– Сейчас вылечим Роки, и ты получишь самый вкусный ужин, – пообещала Ирина Леонидовна, – цыпленка в шляпе. Слышала про такое блюдо?

– Никогда, – призналась я, – но слопаю его вместе с головным убором. А если на птичке еще окажутся калоши с носками, их тоже проглочу.

– Курица не птица! – голосом педагога-зануды заявила Надежда Васильевна.

– У нас не конгресс орнитологов, не съезд директоров куриных ферм, – остановила домработницу хозяйка. – Спор: кем является цыпа, отложим на потом. На повестке дня другая задача! Давайте начнем!

Глава двадцать вторая

– Надя, держи Роки, – скомандовала свекровь.

Бровкина вцепилась в бульдожку, который почему-то вел себя смирно.

– Мы готовы.

– Таня! Возьми с блюдца кусок свечки, – велела Рина.

Я схватила обрубок.

– Сделано.