Лебединая (СИ)

Они остановились только когда воздуха в лёгких перестало окончательно хватать. Маркус упал прямо на землю возле чёрной глади местного пруда и потрогал окровавленное лицо руками. Томас сел рядом с ним, чувствуя, как сильно болит челюсть, по которой ему зарядили, и рука, которой он не рассчитал силу и траекторию удара.

С Маркусом они не общались с той памятной драки в прошлом семестре. Марк продолжал его игнорировать, Томасу, занятому своими проблемами, и дела до него не было. Сейчас, когда они внезапно оказались по одну сторону баррикад, молчание стало каким-то неловким. Маркус угрюмо смотрел впереди себя и наконец буркнул:

— Совсем придурок, что ли? Их пятеро было. Мы бы всё равно не справились.

Томас вытянул ноги, а после и вовсе лёг на траву спиной и посмотрел в тёмное пасмурное небо, доставая из кармана сигареты и протягивая вперёд:

— Курить будешь?

Марк перевёл взгляд на него, помолчал ещё немного и взял пачку из чужих рук, через мгновение глубоко затягиваясь табачным дымом. Молчание в один момент утратило неловкость, позволяя вдохнуть чуть-чуть свободнее.

С Оливером Томас встретился на второй день каникул. Они пересеклись вечером в парке, когда уже стемнело, на ставшей уже привычной скамейке, и несколько минут вообще не разговаривали. Томас просто курил, Оливер смотрел прямо перед собой и жевал нижнюю губу. Первым тишину нарушил Томас, туша сигарету о край скамейки.

— Как в школе?

— Нормально. Но в старой мне нравилось больше.

— Тебя же все терпеть не могли.

— Да, но там от меня не требовали невозможного, — Оливер пожал плечами и скосил взгляд на Томаса. — Повезёшь меня обратно?

— Ага, — коротко ответил Томас.

Они ещё немного помолчали, и Томас вновь спросил:

— Что с тем преподом по немецкому? Доёбывается?

— Типа того. Оставляет постоянно на дополнительные занятия.

— Зато будешь знать немецкий.

— Ага, — отзеркалил прошлый ответ Томаса Оливер, едва усмехнувшись.

Неловкости не было, но Томас чувствовал себя не в своей тарелке. Примерно подобного он и ожидал, когда говорил, что у них вряд ли что-то получится со встречами раз в несколько месяцев. Всё-таки они толком друг друга не знали, чтобы действительно скучать и не отрываться друг от друга, стоит увидеться.

Вздохнув, Томас подвинулся ближе, поддаваясь неясному внутреннему порыву, и положил руку на чужое колено, совсем как тогда, на вечеринке, перед их первыми обжиманиями. Оливер чуть дёрнулся, вскинул голову, чем заставил Томаса слегка нахмуриться:

— Что не так-то?

Оливер покачал головой и даже улыбнулся, что с ним по наблюдениям Томаса случалось редко.

— Всё в порядке. Я просто отвык, что ли.

— Пиздишь же, — Томас ни на грамм не поверил, но развивать тему не стал, притянул Оливера ещё ближе, всё же целуя, нависая чуть сверху, упёршись одной рукой в скамейку. И, к счастью, сопротивляться Оливер не стал, ответил, привычно обвивая руками чужую талию. Иначе Томас бы его просто убил.

— К тебе или ко мне? — пробормотал сквозь поцелуй Томас, когда внизу уже всё стояло и было готово к логичному продолжению. — У меня родители, — сразу предупредил он, наваливаясь ещё сильнее и переходя уже поцелуями на шею, оттягивая ворот футболки.

— Ко мне, у тебя стены бумажные, — едва слышно ответил Оливер, тут же отстраняясь и лишь несколько секунд смотря в лицо Томаса, внимательно и с какой-то вопросительностью, но уже через мгновение потянул вслед за собой в сторону своего дома.

У Стоунов было всё так же просторно, ничем не пахло и тихо, как в гробу. Лишь где-то в глубине дома слышался телевизор и тихий женский голос.

— Кто дома-то? — негромко спросил Томас, когда они поднимались на второй этаж.

— Сестра и Барбара.

— Барбара?

— Отцовская девица.

— А, — Томас вспомнил те упрёки матери Оливера, которые слышал, и больше вопросов не задавал. Не хотел портить настроение ни себе, ни Оливеру.

Дверь в комнату, к счастью, запиралась. Оливер щёлкнул замком, сразу поворачиваясь к Томасу лицом и стягивая с себя футболку. И не говоря ни слова, сделал шаг ближе, словно отточенным движением заваливая Томаса на кровать и избавляя от одежды уже его.

— Ты точно уже не мамочкина девственница, — успел пробормотать тот, помогая избавиться от лишнего тряпья, приподнимая брови.

— Уже давно не девственница по всем фронтам, — хмыкнул Оливер. Они снова долго целовались, тихо переговаривались, и пару раз Томасу пришлось прикусить себе губу, чтобы не застонать в голос, а когда Оливер внезапно оказался между его ног с вполне конкретным намёком, то сразу же помотал головой, округляя глаза:

— Нет, так мы не договаривались! — возмущённо прошептал он.

— Мы и в прошлый раз не договаривались, — так же тихо ответил Оливер, не собираясь сдаваться и придавливая Томаса к кровати сильнее.

— Я не собираюсь подставлять зад, ты совсем охренел?

— Да ладно тебе, какая разница-то? — Оливер приподнял брови, уже садясь между его ног и смотря сверху вниз. — Я ведь не прошу подставлять его всё время. Будем меняться.

Томас смотрел на него с немым укором и злостью. И только лишь одно слово заставило немного расслабиться и переспросить: