Лед

Редмонду нравилось унижать их, но он не желал их смерти, поэтому послал им в сопровождающие пару команд, чтобы убедиться, что они доберутся до первого базового лагеря.

За защищавшим их от медведей забором с сигнализацией, с шестьюдесятью гренландскими ездовыми собаками они чувствовали себя вполне уверенно. Двенадцать молодых людей кормили собак, устанавливали палатки, ели консервированное карри из курицы и яблочный пирог со сладким кремом, а потом ложились спать. У каждой команды на всякий случай имелась винтовка.

Шон пребывал в таком возбуждении, что и думать не хотел об отдыхе, но Том настоял, чтобы они попытались поспать. Они лежали в своей оранжевой палатке и тихо разговаривали.

– Спасибо тебе, – сказал Том после долгой паузы, когда Шон уже решил, что он заснул.

– За что?

– Что поехал со мной. Вместе со всеми.

Шон лежал молча какое-то время, переваривая услышанное.

– Это моя мечта – оказаться здесь. Если бы ты меня не попросил…

– Ты нашел бы другой способ. У тебя есть средства…

Том повернулся в спальном мешке лицом к Шону:

– Я действительно восхищаюсь тобой, Шон. Я получил все это даром, по праву рождения, а ты, хотя я знаю, ты жалеешь, что сказал мне это…

– Ш-ш-ш.

Шон услышал, как собака коротко брехнула.

– Нет, дай я скажу – ты всего добился сам…

Тут собаки принялись заливаться лаем, и они оба вскочили на четвереньки и стали искать винтовку. Шон нашарил винтовку, зарядил ее, взвел курок и первым выскочил наружу, а за ним Том. На расстоянии шестидесяти метров от границы лагеря они увидели крупную медведицу с годовалым медвежонком.

– Ракету! – выкрикнул Шон.

Том достал сигнальную ракету и запустил в небо. Она полетела по дуге в сторону медведей, почти сливаясь с солнцем. Все собаки рвались с привязи, и из палаток повыскакивали люди. Медведица же спокойно стояла, глядя в их сторону, очевидно, совсем не боясь. Ее пушистый мех казался кремовым на фоне голубоватого снега, а медвежонок был жемчужно-белым. Медведица поднялась на задние лапы и стала так похожа на человека, озадаченного чем-то, что Шон не удивился бы, спроси она, кто они такие. Эта медведица была самым прекрасным и удивительным созданием из всех, каких он когда-либо видел.

Том запустил еще две ракеты, и от их визга медвежонок спрятался за мать. Это, похоже, решило дело для медведицы, и, взглянув на них еще раз на прощание, она развернулась и устремилась прочь. Но Редмонд уже вскинул винтовку.

– Моя! – сказал он.

– Не стреляй! – крикнул Том. – Она уходит.

Редмонд выстрелил. Но промахнулся. Медведица с медвежонком побежали, и Редмонд снова поднял винтовку. Кто-то кричал, что надо спустить собак, кто-то – что их надо придержать, а собаки завывали и брехали…

Прежде чем Редмонд выстрелил снова, Том бросился на него и отвел винтовку вверх, а затем вырвал ее и швырнул в снег. Редмонд заехал ему в челюсть. В тот же миг Шон набросился на Редмонда и, сбив с ног, уселся ему на грудь и прижал рукой за шею – он освоил этот прием еще мальчишкой, – после чего нагнулся к нему и, медленно произнося слова, велел успокоиться.

Шону было не привыкать драться, и он знал, что победа за ним. Никто не спешил на помощь Редмонду. Тот еще пытался выкрутиться, но Шон надавил на него сильнее, и он успокоился. Шон слез с него и протянул ему руку. Но Редмонд плюнул на него, обдав убийственным взглядом.

– Ты гребаный чурбан.

– Я думаю, – вступил Том, – Редмонд хочет сказать, что не будет стрелять в гребаных медведей, если на то не будет гребаной необходимости, – верно?

– Мы могли погибнуть! – выкрикнул Редмонд остальным.

– Каждый может психануть, – сказал ему Шон, подмигнув. – Не переживай.

– Вы, недоумки гребаные! Никогда больше не трогайте мое ружье! – Все уставились на него, даже собаки. Он повернулся к Шону с Томом: – Вы исключены из состава экспедиции, слышите?! – Он злобно взглянул на Тома: – Ты и твой сраный прислужник…

Том схватил его за воротник.

– Не смей так говорить о моем друге.

Он толкнул Редмонда с такой силой, что тот поскользнулся и упал на спину. И все засмеялись.

Шон повернулся к остальным. Было что-то сюрреалистическое во всех этих ярко-оранжевых палатках под полярным ночным солнцем, вместе с собаками и Редмондом, державшимся за разбитый нос, из которого сочилась кровь, капая на снег.

– Я заплатил за участие, – заявил Шон настолько уверенно, насколько мог. – И я имею право быть здесь. Если кто-то с этим не согласен, пусть скажет.

– Я не согласен! – выкрикнул Редмонд. – Это моя экспедиция. – Он поднялся на ноги, глаза его метали молнии. – Заткните этих гребаных собак! – Он огляделся, ища поддержки. – Кто со мной?

Никто не ответил.

– «Фрам», – сказал Том Шону.

– Ага, «Фрам», бляха-муха, – согласился Шон.

Они направились обратно к своей палатке, не решаясь взглянуть друг на друга, готовые получить удар в спину, но слышали лишь, как Редмонд злобно орет на остальных и как скулит одна собака.