Лед и пламя

Потоки солнца хлынули в комнату, потому что никому и в голову не пришло задернуть шторы. Скотт сощурил глаза, пытаясь сфокусироваться на будильнике. Десять часов? Он рывком встал, потом вновь рухнул на подушку. Было воскресенье, все было хорошо. Он потянулся, но тут к нему вернулись образы прошлой ночи, и он выскочил из кровати. Кейт! Он бросился в коридор, но тут же остановился, услышав шум льющейся воды в ванной. Опершись рукой о стену, он с трудом перевел дыхание. Дверь оказалась незапертой, и он увидел сидевшую в ванне Кейт, которая мыла голову. На том самом месте, где еще вчера были колотый лед и прохладительные напитки.

– Я растопила лед горячей водой, – радостно возвестила она ему, закручивая краны.

Он вошел, приблизился и с сожалением подал ей полотенце.

– Сегодня утром ты стала еще красивее, – вздохнул он. От усталости и напряжения он зевнул. Мышцы у него болели, ему казалось, что он проспал всего лишь четверть часа.

– Я, пожалуй, приму душ, – сказал он, направляясь к душевой кабинке.

– Ты не принимаешь ванну?

– Никогда.

Под струей холодной воды он окончательно проснулся. Всю ночь они занимались любовью, разговаривали и снова занимались любовью до изнеможения. Кейт заснула, прижавшись к нему, лишь когда в комнату вторглось смутное свечение, предвещающее рассвет. Внезапно вода стала вдруг теплой, заставив его открыть глаза, несмотря на шампунь. В душевую кабинку только что вторглась Кейт, по-прежнему обнаженная, и у него мгновенно взыграло желание, отчего она рассмеялась.

– Ты ненасытен, – сказала она, прежде чем страстно его поцеловала.

Она так же быстро вышла наружу, закутавшись в банную простыню.

– Нет, я больше не в состоянии, ты меня разбил вдребезги! – пошутила она.

Он вскоре присоединился к ней, надев махровый халат.

– Вытираться тоже не будешь? – удивилась она.

– И никогда не вытираюсь. Но скажи, как ты себя чувствуешь сейчас? У тебя все в порядке? Я хочу сказать, ты не…

– Ну в эту ночь был один нелегкий момент, но он же был и восхитительный!

– Значит, ты на меня не сердишься?

– О боже! – воскликнула Кейт, обвивая руками шею Скотта.

Так, в объятиях друг друга, они какое-то время молчали, слушая, как бьются их сердца. Никакого дискомфорта не существовало, словно они всегда были любовниками.

– Вчера, наверное, я показалась тебе такой неловкой гусыней!

– Но очень красивой гусыней!

Она чувствовала, как парит в легком тумане счастья, твердо убежденная, что ничего с ней не может случиться, пока она в объятиях Скотта. Фантазии стольких ее девических лет сбылись, но Кейт все еще верила в это с трудом.

– Ну и что теперь с нами будет? – наконец спросила она.

– Не знаю.

– Ты собираешься меня бросить?

– Очень смешно.

– Нам придется от всех прятаться?

– Нет. Мы же не делаем ничего плохого. Но, разумеется, без драм не обойдется.

Представив реакцию Ангуса, она вздрогнула. Что касается ее матери… та ненавидела Скотта, и для Амели это был бы худший сценарий на свете. Она, без сомнения, попытается сделать все, от нее зависящее, чтобы их разлучить. От одной этой мысли Кейт застыла, словно превратившись в ледышку.

– Драм, да. Это уж точно.

Скотт взял ее за плечи и прижал к себе.

– С тобой все будет нормально? Ты выдержишь?

– Выдержу. Я живу в Эдинбурге. Если Джордж не будет кататься по полу от бешенства, я останусь жить с ним и постараюсь держаться подальше от Джиллеспи какое-то время. А вот как ты? Ты вынужден туда являться, чтобы встречаться с отцом по делам… Как бы мне не хотелось, чтобы вы поссорились с Ангусом из-за меня!

– Но он не захочет ссориться и с твоей матерью. Он становится, я бы сказал, трусливым и нерешительным, когда речь заходит о ней.

– Лучше пока ничего им не говорить.

– Пока? Так, значит, ты сама намерена меня бросить после этого любовного приключения?

Несмотря на шутливый тон, она заметила проблеск беспокойства в синих глазах Скотта и вновь почувствовала дуновение счастья.

– Значит, ты бы не хотел, чтобы мы на этом поставили точку?

– Даже больше, чем просто не хотел бы.

– Значит, мы с тобой теперь вдвоем – ты и я?

Ее вопрос прозвучал настолько наивно и по-детски, что она сразу же почувствовала себя неловко. А между тем Скотт, вместо того чтобы засмеяться, смотрел на нее с большой серьезностью.

– Я люблю тебя, Кейт. Имей в виду, это не будет чем-то быстро проходящим, мимолетным.

Покачав головой, чтобы побороть охватившие ее эмоции, Кейт тихо отозвалась:

– Наше чувство должно быть огромным и на всю жизнь. Ты – воплощение моей мечты, Скотт, и другой у меня никогда не будет.

Тем не менее она испытывала ощущение, что так или иначе реальность их настигнет, она об этом догадывалась. С тех самых пор, как они впервые заговорили друг с другом, над ними уже витала катастрофа. И она непременно обрушится на них через недели или месяцы, и вот тогда это чудесное воскресенье, возможно, покажется им единственным мирным днем их жизни.

– Я не собираюсь постоянно находиться в Джиллеспи, – сказал он. – Но и не намерен навсегда покинуть родной дом. Я не боюсь столкновений.

– Родной дом? – повторила она, пораженная. – Разве это теперь не здесь?