Лед и пламя

– Всегда может случиться что-то серьезное, Бетти. Не знать, как с вами связаться, это уж слишком жестоко.

После нового, еще более продолжительного молчания она все-таки решилась продиктовать ему адрес в пригороде Парижа.

– Только пусть адрес будет только у вас, ладно?

– Как хотите.

– Вы всегда были очень добры ко мне, Скотт. И я знаю, что вы тот человек, кому можно довериться. Клянусь, я всегда стояла за мир в семьях. Вот увидите, все скоро как-нибудь наладится.

– Надеюсь на это. А пока старайтесь получше заботиться о себе, Бетти.

Он отключил связь, но сохранил номер звонка. Что же ему дальше делать с этой новостью? В данный момент он не мог быть желанным гостем в Джиллеспи, а переступить порог только затем, чтобы сообщить о женитьбе Джона, вообще казалось ему невообразимым. Такая новость нанесла бы дополнительный удар Амели, которую он в последнее время жалел, несмотря на их взаимную антипатию. Он решил, что не может довольствоваться простым телефонным звонком, который его отец воспримет как новое оскорбление. И как бы это ни было неприятно, лучше всего ему отправиться туда самому.

– В конце концов, это и мой дом тоже! – произнес он вслух не слишком убежденно.

Став любовником Кейт, он рисковал быть отлученным от Джиллеспи надолго. Скотт предвидел возможные последствия своего поступка, однако его любовь к Кейт не подлежала обсуждению. Предупредив секретаршу по интерфону, он сказал, что уезжает и его не будет на месте до конца дня.

* * *

– Какой же ты все-таки счастливый у нас человек! – проворчал Ангус.

Озадаченный, Дэвид лишь пожал плечами. Опершись на рукоятку грабель, он стоял и терпеливо выслушивал упреки Ангуса.

– Чтобы прийти в такое дурное настроение, – сказал он наконец, – ты должен был очень плохо сыграть в гольф сегодняшним утром.

– Правда, плохо сыграл. Старею.

– Как и все остальные.

– Да, но у меня много проблем.

– Как и у всех остальных. Что, например, ты знаешь о моих?

Ангус перевел взгляд и пристально посмотрел на кузена.

– А что у тебя не так? Когда я говорю, что ты счастливый человек, это означает, что у тебя на хребте нет всей этой семейки и чертовой собственности.

– К счастью, теперь ты избавился от проблем с собственным сыном.

– Ах, Скотт! Что там говорить… За несколько недель ни одного звонка. Знаешь, что он выдумал: бумаги на подпись теперь присылает мне по почте!

– Это в порядке вещей, ты же сам объявил ему войну.

– Да нет… Просто я разозлился на него из-за малышки.

– Им хорошо вместе.

– Объясни это Амели!

– Мне что-то объяснять твоей жене? Да чем меньше я с ней говорю, тем для меня лучше!

– Да, Амели упряма, признаю. Но ведь она…

– «Но ведь она» – это уже по твоей части.

Дэвид начал сгребать листья, полетевшие в сторону Ангуса. Затем он остановился и заявил:

– Раньше ты жаловался, что Скотт не очень часто приезжает, и не нашел ничего умнее, чем совсем отказать ему от дома.

– Сын меня знает, ему известно, какой я вспыльчивый.

– Ты тут такой не единственный. В любом случае ты требуешь от него то, что он тебе не отдаст.

– Кейт?

– Да. Она ему дорога, это же видно невооруженным глазом. А сын твой давно вышел из возраста, когда выполняют любое папочкино желание.

– Но я же никогда не…

– О, еще как! Когда он был мальчишкой, ты не захотел, чтобы он оставался с Мойрой, которую ты считал чересчур мягкой с ним, и отправил парня в пансион. Подростком Скотт мечтал стать врачом, однако ты отказался оплачивать его медицинское образование, а врач бы из него вышел классный. Потом совершенно неожиданно ты наградил его весьма неприятной мачехой, наверное, для того, чтобы он больше не чувствовал себя здесь как дома и поскорее ушел. Когда ты передал ему в управление винокурни, чтобы вести праздную жизнь молодожена, то взял да и навязал ему придурка Джона, возложив на него невыполнимую миссию чему-нибудь научить «братца». И вот теперь ты решил контролировать его личную жизнь?

Нахмурив брови, Ангус некоторое время молча смотрел на кузена. Больше всего в этой тираде его поразил полный разочарования тон Дэвида. Для человека, который говорил редко, он сказал слишком много, и в его речи не было фальши.

– Ты посмотри! – воскликнул вдруг Дэвид. – Надеюсь, и ты видишь то, что вижу я? Когда говорят о волке…

Только что из-за деревьев показался джип Скотта, двигавшийся по аллее к особняку.

– Амели как только услышит, что он подъезжает, так сразу и бросится ему на шею! – пророчески изрек Ангус.

Но Скотт, должно быть, заметил их, потому что он остановился, не доехав до дома. Большими шагами он пересек газон и присоединился к ним.

– Не волнуйся, – бросил он отцу, – в особняк я не войду!

Ангус окинул его взглядом с ног до головы, но так и не смог сдержать улыбки.

– Прежде всего, доброе утро!

– Да, простите. Здравствуй, папа, здравствуй, Дэвид.

После неловкого молчания Ангус слегка прокашлялся.

– Дело чрезвычайной важности? – только и спросил он.

– Безусловно. Иначе я бы не отважился нарушить запрет. Амели дома?

– Ты хочешь с ней поговорить? – забеспокоился Ангус.

– У меня для нее сообщение.

– Ну и ну…