Лед под кожей

До нее вдруг донеслось еще кое-что: свет сквозь тридевять вуалей, крик сквозь тридевять стен; электрический разряд, ощущение из протонации. Сеть оживает. Лучи вокруг клиники снова начинают сиять. Это чувствовалось вплоть до мозга костей: дребезжание и дрожь снова – больше, чем было, с новой, разгорающейся интенсивностью. Ленты дрӱэина, окружающие здание, вдруг выступили из неопределенной серости нейтрального фона, словно темно-алая паутина. Они наполнялись энергией. Повсюду вокруг была эта ядовито-красная, подстерегающая угроза.

Рё Аккӱтликс. Ведь и она сама в центре аиӧ.

Ее разрывала будоражащая необходимость что-то сделать… выбраться, бросить Хэлесси, убежать отсюда; но все эти порывы натыкались на стену оцепенения. Камёлё не могла подняться с бетонных ступенек. Не могла отвести глаза – она, ӧссеанка! Не могла прервать трёигрӱ. Не могла оторваться!

Она начинала понимать, что происходит. Да, скрытые мотивы есть у всех. Увидев, что она все равно знает главное – знает назначение их сети и догадалась, что они пытаются сделать, – Эдгар Хэлесси вызвал трёигрӱ намеренно. Это была ловушка, ментальная ловушка, связанная с трёигрӱ, сшитая по меркам для всех ӧссеан – вот так Аш~шад все продумал, такие защиту и оружие дал Хэлесси, так как оба понимали, что наверняка объявится какой-нибудь ӧссенский глееварин и Хэлесси не сможет защититься. Камёлё упала в выкопанную яму. Тонула в бесполезных воспоминаниях, терялась в них как в болоте. Это должно ее задержать. Она уже знала, что главное – время… что у нее остался последний шанс резко подняться, побежать наверх в кабинет и остановить катастрофу… но она не могла пошевелиться.

Святыня Самоцветы, все еще. Шаги на фоне безоблачного весеннего неба и тенистых закутков. Аш~шад и Хэлесси на пустой скамейке, разговор без свидетелей.

– Убедитесь сами, Эдгар, – говорит фомальхиванин. – Вы увидите, что это необходимо.

Камёлё проваливалась под гравий ухоженной дорожки и нагретое дерево скамейки, на которой они сидели. И в этот миг ее захватило воспоминание – еще сильнее, чем предыдущие. Воспоминание, которое не принадлежит Эдгару Хэлесси. Воспоминание – которым фомальхиванин поделился с ним телепатически.

Это было совершенно неожиданно, пугающе – словно лодка, пересекающая край водопада и стремительно падающая в глубины. Камёлё еще слышала саму себя, издалека, кричащую от ужаса.

Но после могла лишь падать.

* * *

О

гонь. Летящие обломки, обжигающий воздух. Белоснежный металл на цилиндрическом корпусе корабля. Сознание Камёлё прильнуло к чужому воспоминанию, как будто глаз заглянул в перископ. Взрыв. Неотвратимое падение. На лбу выступил пот от переживания вместе с Аш~шадом бесконечного момента катастрофы.

«Что происходит? Это его крушение на Д-альфе?»

Она была настолько парализована резкими эмоциями, что поняла не сразу.

«Так это же не космический корабль. Это ведь поезд!»

Да, эту сценку она уже однажды видела – на телестене в гостиной Джеральда. Темные трещины на переливающемся энергетическом поле. Вспышка металла. Невероятный прыжок фомальхиванина. Так это было… в тот миг, когда в отверстии разрушенного коридора появился поезд с туристами.

Только в этот раз она переживала это изнутри: в его теле, в его мысли, его глазами.

Пальцы торопливо сплетают сеть. В ушах резонируют резкие вдохи; идеальная сыгранность мысли и тела; идеальная точность движений, обретенная благодаря тысячекратным повторениям. Мозг привычно выстраивает защиту, будто на фоне запущена резидентная программа. Сеть взлетает к ослепительно-ясному небу. Однако поезд уже мчится к земле. Нет времени! Ни доли секунды не должно пройти даром. Мысль не допускает страха.