Лед под кожей

Лукас приближается к нему. Склоняется над ним. Однако Аш~шад видит нечто иное, чем улыбку и взрывчатый восторг. Он чувствует это совершенно отчетливо – трепещущее облако темнейшей темноты, пустоту за головой Лукаса, ледяную жестокость змеиной мысли. Волны невероятной энергии вдруг разносят свод крова, будто кто-то по ошибке хватает скатерть и срывает ее со стола вместе с посудой; мириады осколков в призрачной тишине, бесшумное падение. Однако Лукас этого не замечает.

Аш~шад ничего ему не объясняет. Лишь незаметно поднимает пальцы. Поспешно убирает невидимые остатки своей собственной сети и освобождает место для столпотворения, пока не случилось что-то куда более страшное. Фомальхиванин кажется сам себе улиткой, которая прячется в домик от занесенного острия бритвы. Быть может, такое отклонение с пути – это трусость. А может, лишь обычный инстинкт самосохранения. Аш~шад готов принять любое название. Он не буквоед. Не цепляется за лестные слова. В этот момент ему просто не хочется впутываться в конфликт. Он уклоняется, как только может.

Но, к сожалению, он тут же видит, как мощный веер чужой силы мгновенно заполнил все освобожденное пространство. Это даже не намеренная бестактность. Эта сила – как вода. Разливается там, где только может. От нее не уйти.

Лукас берет его за руку. Темнота вспыхивает перед глазами; снежная пушка извергает поток космической чужеродности. Аш~шад превозмогает головокружение. Превозмогает упрямый страх.

– Как ты? Можешь встать? Тебе найти чай, ром или и то и другое? – со смехом спрашивает Лукас и поднимает его на ноги. – Можешь прийти в себя и пойти помахать в камеру. Это огромный медийный потенциал.

Потенциал? Это да. Что может быть эффектнее, чем падающий поезд, полный туристов и детей? Это определенно лучший рекламный трюк, который только можно выдумать, если хладнокровно и бессовестно планировать.

ПЛАНИРОВАТЬ.

ЕСЛИ.

В этот момент Аш~шад осознает, что только что произошло.

Лукас продолжает улыбаться. Поддерживает его и помогает встать.

Аш~шад трясется от ужаса

.

* * *

С

ерый. Это ощущение медленно прокладывало себе дорогу сквозь ее измученное сознание; бесцветный цвет. Твердо

. Она допустила, что и правда лежит на бетонных ступеньках, которые упираются ей в ребра. Холод. Ледяная петля обвивает ее руку. Зев серебристого холода упирается ей в лоб. Теперь Камёлё вспомнила. Она полностью пришла в себя.

Кругом повсюду дрӱэиновое аиӧ. Эдгара Хэлесси нет.

Воздух гремит и поет. Ураган вернулся, чудовищный, невероятно сильный, как ранее под скоростной дорогой: золотистый хвост между небом и землей, огненный столб. Камёлё чувствовала его, но вихри заблудшей энергии не разрывали ее. Эта буря была четко локализирована. Направлена лучами аиӧ, которые составляли ясную, точно заданную структуру.

Но это не отменяло факта, что Они вернулись. Они смотрят.