Лед под кожей

Вместо этого она с неожиданной силой схватила Лукаса за руку. Оглянулась на закрытые двери.

– Лукас… Давай уйдем.

– Конечно, уйдем. Как только Аш~шад закончит. Я только и мечтаю о том, чтоб перейти в местечко поприятнее, – заверил он Пинки с улыбкой.

– Ты не понимаешь, – Пинки замялась. – Уйдем… без него.

Еще один быстрый взгляд на двери – будто она ждала, что Аш~шад вот-вот вылетит из них и начнет ее ругать за такие идеи.

– Тот ӧссеанин… он… Я почти ничего не помню, Лукас, все сливается, но… он спрашивал о Фомальхиве.

Пинки понизила голос:

– Мы ему не нужны. Если мы быстро уйдем, он оставит нас в покое. Ему нужен… ему нужен именно он.

– Ты хочешь сказать, что мы должны сбежать и оставить Аш~шада одного, – решил убедиться Лукас, не веря своим ушам.

Пинки закрыла глаза. Теперь они были действительно полны слез. Слезы выскальзывали из-под век и текли по лицу.

– Я знаю, это звучит ужасно, – забормотала она. – И это правда

ужасно. Я понимаю. Но мне все равно. Уходим! – Она судорожно сжимала его предплечье и дергала за рукав. – Слышишь? Оставь его здесь и пойдем со мной. – Пинки подняла глаза на Лукаса. – Давай поймаем такси. Лукас… пожалуйста.

Лукас сжал зубы. Ее умоляющий взгляд парализовал его, впивался в него, будто нож, что входит под кожу, причинял почти физическую боль. Лукас знал: если сейчас он оттолкнет ее, смахнет ее руку и прочитает язвительную лекцию о морали вместо проявления понимания и сочувствия, то никогда в жизни уже не смоет с себя жгучую кислоту ее слез. Он бросил взгляд на выход. Простое решение. Рё Аккӱтликс, он и сам жутко хотел сбежать.

С большим усилием Лукас взял себя в руки. Куда там – это полная бессмыслица. Пинки, возможно, думает, что она может заставить его выбрать между ними двумя, но он не собирался допускать, чтобы кто-то вынуждал его принимать решения – как не допустил этого вчера. Играть по чужим правилам – это уже поражение. А в этот раз защитный маневр можно провести элегантно, даже без разглагольствований. Нужно лишь задержать побег на десять минут, пока к ним снова не присоединится Аш~шад.

– Мы что-нибудь придумаем. – Он успокаивающе обнял Пинкертинку за плечи. – Нужно спешить. Но сначала я должен поговорить с местным управляющим.

Пинки не поставила этот момент под сомнение. Не стала спорить. Лишь нервно кивнула и позволила отвести себя наверх.

Ӧссеанин, с которым Лукас говорил до этого, сидел в пустом заведении и лечил нервы мацератом из грибов, на вид густым, как вода в отстойнике. Как бы это пришлось Лукасу кстати с его синдромом отмены! Он не сомневался, что этот парень, если его убедить, наколдовал бы ему и лаёгӱр, и ӧкрё, но хватило одной мысли о Трэвисе, чтобы лучшее «я» Лукаса одержало верх. Он спросил только о зӱрёгале. А затем, услышав стук двери внизу, и о черном выходе.

– Конечно, он есть, – сказал ӧссенский управляющий и нетвердо встал. – Могу открыть его для вас.

Он бесконечно долго искал в ящике за баром магнитный ключ. Все это время Пинки нервно переступала с ноги на ногу и судорожно цеплялась пальцами за руку Лукаса. Когда же на лестнице зазвучали шаги Аш~шада, лицо Пинки скривилось от отчаяния.

Ӧссеанин провел их через кухню и темный коридор. Открыл дверь. Снаружи был не двор, как Лукас ожидал, а лишь тротуар и проволочная изгородь, за которой в обе стороны протянулся широкий газон. На сплошной зелени то тут, то там встречалось темное пятнышко, островок травы с ярко-фиолетовыми листьями. Изгородь была метра три в высоту, в одном месте оснащенная заржавевшей калиткой с большим замком и табличкой «Посторонним вход воспрещен». Только в это мгновение Лукас осознал, что они находятся совсем близко к радиале. На высоте двухсот метров светился переливающийся коридор скоростной дороги, по которому в обе стороны в бесконечном потоке летели поезда между Н-н-Йорком и соседним поселением Н-м-Гааг.

Лукас осторожно осмотрелся. Все было не так плохо. По тротуару можно добраться до смежной улицы. Он хотел выйти из двери, но в этот момент Аш~шад перегородил ему дорогу.

– Останьтесь здесь. Сначала я.

Он выскользнул под полуденное солнце.

Звук выстрела оглушил их. Лукас инстинктивно попятился обратно и оттолкнул Пинкертинку назад. Ӧссеанин упал на колени, закачался туда-сюда и забормотал седьмой псалом, а именно «Пошли, Корабль, спасение для души заблудшей, о Наивысший, и парусом солнечным одари ее навеки».

Фомальхиванин исчез.

Лукас встал боком и снова открыл двери. Он попытался увидеть стрелка, а затем тело фомальхиванина. Рассуждал, как затащить его обратно и успеет ли он вовремя.

Глава седьмая

В прямом эфире

Наконец он все-таки увидел тело. Не раненное. Оно левитировало.