Лед под кожей

В этот момент Лукас, как всегда сражающийся до самого конца, с невероятным неуважением к патетическому достоинству мгновения прыгнул зӱрёгалу на спину – но было поздно. Камёлё задержала дыхание. С бокового обзора одной из дальних камер было видно лучше, чем тем троим внизу: темные полосы сбоев на плазменном поле сливаются в одно огромное пятно… а пятно молниеносно распространяется, как огонь в траве: ничто, пустота, черная дыра. Со свистом примчался грузовой поезд, огромный серебристый тубус, предназначенный для скоростного полета по совершенно гладкому коридору, и именно в этом месте пробил поле. Он вылетел с дороги и сорвался к земле. Это окончательно разрушило связи в оболочке дороги и запустило цепную реакцию – как падающие кости домино. Небо запылало всеми оттенками оранжевого и алого. Джеральд за внешней клавиатурой резко нажал Ctrl+M, тем самым выключив звук и сохранив им обоим барабанные перепонки. И все равно Камёлё чувствовала, как ее тело содрогается от эха ужасного взрыва.

Несколько камер ослепло – их сорвало ударной волной. Пальцы Джеральда прошлись по клавиатуре и увеличили изображение с оставшихся. Мчащиеся вниз поезда, падающие с неба, как слепки с производственной линии. Вспышки металлических оболочек среди облаков взвившейся пыли. Джеральда вдруг что-то заинтересовало: он заметил какое-то движение в нижней части одного из кадров. Камёлё видела, как он растягивает соответствующее окно на весь дисплей. Изображение было зернистым и нечетким, чрезмерно увеличенным, но все равно она увидела нечто, поднимающееся с земли, словно надувающаяся палатка из прозрачного полиэтилена. Под ней кто-то грузно вставал, будто раненый богатырь, из последних сил возвышающийся над полем боя и оглядывающий результаты сражения.

Фомальхиванин.

Он стоял под стрельчатым сводом призрачного храма: этот кров высился над головой фомальхиванина, удерживаемый лишь на кончиках пальцев его разведенных рук. Герданский шелк вокруг него развевался и светился, как зеленое пламя. Когда Камёлё поняла, какой глееваринский трюк мог помочь ему спастись, ей оставалось лишь тихо изумиться.

Последние отголоски. Небо было пустым – в диспетчерской наконец отреагировали и остановили весь транспорт в коридоре. Пыль потихоньку оседала. Плазменное поле стабилизировалось до уровня последних незадетых эмиттеров, и все выглядело так, будто коридор в этом месте кто-то ровно обрезал лазером. Сегмент длиной около сотни метров просто исчез.

Исправные камеры из широкого радиуса стали подтягиваться на место действия, чтобы заменить отключившиеся; то есть нетлог Лукаса, через который шла трансляция, все еще работает. Кадры захватывали невероятный разгром: обломки и руины, пепел и разрытую землю, осколки металла, перекрученные корпуса грузовых поездов, дым и догорающий огонь, расплавленный пластик.

– Вот и все, – сказал Джеральд Крэйг. – Божечки.

Он снова нажал Ctrl+M. Изображение дополнилось звуками: треском остывающего, оседающего металла, прерывистым дыханием и слегка истеричным голосом Кэрол Беннет.

– Господин Хильдебрандт?!. Господин Хильдебрандт, вы живы? Вы можете наконец ответить на наши вопросы?

Тишина. Камёлё замерла.

– Минутку, – хрипло отозвался Лукас.

Камера вдруг зафиксировала следующее: куча обломков и тело ӧссеанина… слипшаяся одежда, обгоревшее до костей лицо. Лишь распахнутые глаза остались на нем – глаза, в момент взрыва закрытые пальцами Лукаса. Глаза – самое страшное во всем его образе – мерцали в почерневших глазницах обнаженного черепа, словно стеклянные, призрачные омуты из янтаря, нетронутые и все еще создающие видимость жизни. Голова вдруг поднялась – мертвец вставал. Кэрол Беннет принялась истошно вопить.

Лукас с трудом отодвинул в сторону тело зӱрёгала и выбрался из-под него. Лицо его было ужасно бледным. Он бросил быстрый взгляд на ӧссеанина, с усилием встал на ноги и осторожно закатал рукава, чтобы манжеты не касались обожженной кожи рук. Затем откашлялся.

– Не кричите, прошу вас, – тихо заговорил он. – Я боюсь, что… некоторым образом… что зӱрёгал не выжил. Мне повезло, что я… оказался… под…

У Лукаса пропал голос. Его отсутствующее выражение лица и рассеянный взгляд указывали, что он в изрядном шоке.

Вдалеке послышался вой сирен: очевидно – полиция, скорая, пожарные. Камеры зафиксировали смуглого мужчину в желтой спортивной куртке со стилизованной фигурой темнокожего барабанщика на спине. Он перелезал через обломки и пытался подобраться ближе.

– Гляди-ка, старик Зулу уже там! – пробормотал Джеральд под нос. – Ну, конечно. У «Рувензори ньюс» транслятор прямо у дороги, у скотин африканских.