Лёд (СИ)

Разведчики добрались до границы льдов за четыре круга звезд. Дорога была несложной, только у края ледника их на полдня задержал ураганный встречный ветер. Еще день они искали спуск на морской лед с ледяного панциря прибрежных холмов в обход многочисленных трещин. А спустившись, убедились, что замерзшее море — совсем не то, что застывшее горное озеро. Поверхность его походила на бесконечную мозаику из льдин разного размера и толщины. Где-то они лежали ровно, где-то — громоздились друг на друга наподобие камней горной осыпи, образуя курганы и гряды с крутыми, неровными гребнями. Преодолевать их было нелегко, тем более что ямы у их подножия скрывал рыхлый снег. Кое-где груды льда собирались в настоящие лабиринты, в которых не так-то просто было отыскать верный путь!

— Льдины там словно дыбом стоят! — перебив рассказчика, живо воскликнул Финдекано. — Как будто сам Враг разломал и перемешал их! Мы так и назвали это место — Вздыбленные Льды!

Нолофинвэ бросил на него строгий взгляд, и Финдекано, смутившись, умолк.

— Враг тому виной или не Враг, дорога такова, что я бы предпочел другую, — сказал Тамуриль. — Увы, другой дороги нет. Мы прошли вдоль берега на север на два дня пути и не нашли лучшей. Тогда мы вернулись и пошли по морскому льду на восток, чтобы разметить тропу. Дальше в море лед чуть ровнее, и все равно за три дня мы одолели не больше десяти лиг… Потом ударил такой мороз, что мы сами едва не заледенели, да и еда кончалась. Хорошо, нам удалось добыть водяного зверя. Мясо у него невкусное, но оно спасло нас от голода, и мы смогли обогреться, сжигая жир.

Три лиги в день! Если мы будем брести так медленно, наше путешествие займет вечность, и нам не утащить достаточно припасов!

Я в удивлении уставилась на Ниэллина — пожав плечами, он виновато прошептал мне на ухо:

— Там такие буераки… Никак не получалось быстрее.

Тамуриль между тем продолжал рассказ. За два дня разведчики вернулись на берег по проложенным вехам и, выбравшись на твердую землю, тут же пустились в обратный путь. Однако они были сильно утомлены, да вдобавок у всех болели прихваченные морозом пальцы рук и ног. Когда ледник скрылся за краем окоема, а постоянный, изнуряющий ветер ослабел, они устроили дневную стоянку. Там им посчастливилось найти россыпь земляного угля, и они наконец-то отогрелись за все время путешествия и восстановили силы.

Надо же, а я совсем не думала, как во льдах мы будем греться и готовить пищу. Дров-то там нет. Земляной уголь нам точно пригодится! Я знала, что это такое, — дома, в Тирионе, им пользовались кузнецы. Разгорался он не сразу, зато жар давал сильный и долгий. Хорошо бы взять с собою хоть немного… Но нельзя жечь его на льду, ведь огонь сразу зальет водой. Значит, надо сделать поддоны или жаровни… Оказывается, мы все еще не готовы к переходу, хоть и трудились все это время не покладая рук!

Нам ничего не оставалось, кроме как продолжить труды. Мы с Арквенэн, да и другие женщины с прежним усердием занялись шитьем. Нас больше не расстраивал вид наших изделий — лучше уж дойти до цели в меховом мешке, чем насмерть замерзнуть в изящном платье! У Ниэллина и Алассарэ была своя задумка: даже не передохнув после похода, они отправились за холмы на побережье. Тиндал с Элеммиром увязались за ними.

Через три дня они вернулись, волоча за собой салазки из ивовых прутьев и шкуры морского зверя, нагруженные большими кусками его же сала. Потом Ниэллин перемазал котелки и пропитал всю окрестность зловонием, вытапливая из этих кусков жир, а Элеммир, словно крот, нарыл повсюду ям в поисках хорошей глины. Добыв наконец искомое, он принялся лепить плошечки и горшочки. Сулиэль и Соронвэ охотно помогали ему в этом деле и, к неудовольствию Айвенэн, несколько дней ходили перемазанные глиной с ног до головы. Зато под нарочно устроенным навесом выстроились целые ряды посуды, малость кривобокой, но украшенной забавными узорами из выдавленных в глине штрихов и точек. Заодно Элеммир слепил несколько дырчатых поддонов для угольных жаровен и выстругал жерди для треног.

Когда горшочки высохли, их обожгли. Ниэллин залил в них вытопленный жир, погрузил фитили, на которые не пожалел подола своей рубахи — получились жировые лампады. Они немного чадили, но горели ярко, и на них можно было даже подогреть котелок. Одну жаровню тоже опробовали с несколькими кусками принесенного разведчиками угля. Оказалось, что без растопки разжечь уголь почти невозможно. Тогда Ниэллин попросил меня сшить дюжину маленьких мешочков из тонкой кожи и, промазав их жиром, рассовал по ним бересту и высушенный мох.

Занятые каждый своими хлопотами, мы с ним не вели длинных бесед. Но между нами не было и обиды, хоть я опасалась этого после нашей неуклюжей встречи. Наверное, он понял, что на мои слова не стоит обижаться, — они слетают с языка прежде, чем я успеваю собраться с мыслями…