Ледяная скорлупа

На слове «дрынь» в конце каждой фразы все на воротах, канатах и полиспастах делали рывок — и махина сдвигалась на пару когтей.

И снова:

— Гнется, гнется жморов дрынь, жморов дрынь! Эх, заломим дрынь в сарсынь, жморов дрынь!

Песня привлекла новых волонтеров с радиуса четырех свистов, дело пошло веселей. Наконец турбину водрузили на родной фундамент. И когда, закрепив ее уцелевшими шпильками, опустили затвор холостого выпуска, турбина, издав поначалу отвратительный скрежет и выплюнув облако мути, пришла в движение и стала набирать обороты. Торжествующим свистам и радостному зеленому мерцанию не было предела.

Потом долго и тяжело с помощью ломов, кувалд и природных растворителей проворачивали ротор генератора, чинили обмотки, пропитав их по древнему рецепту смолой черного стланика. Интересно, запускали ли где-нибудь когда-нибудь тяжелое индустриальное оборудование столь архаичными средствами? А еще ведь пришлось вручную шить многослойный приводной ремень из толстой кожи, по крохам восстанавливая азы скорняцкого ремесла.

Можно ли назвать чудом то, что генератор заработал? Кстати, поначалу были заметные утечки, и народ радостно подплывал, чтобы пробрало первым электрическим током, дергался и весело похрипывал. Наконец, оживили гидролизную установку, давшую первое послекризисное топливо. И первый винтоход, бывший среднемерный контейнеровоз по имени «Неукротимый», будучи отремонтирован и заправлен, отправился в триумфальный круиз по оживавшим развалинам.

На подходе к поселениям его встречали стаи бродячих улзеней — сначала издавая испуганно-агрессивный треск и наливаясь багрово красным свечением. Потом, осознав, что чудовище не обращает на них внимания, любопытные улзени осторожно подплывали. Наконец, будто вспомнив, как встречали винтоходы их предки, начинали радостно носиться вокруг с отрывистым попискиванием, искрясь зелеными вспышками.

Изумленные поселенцы являлись из тьмы хижин, развалин и гротов, светясь бледно-желтым.

— Там плывет что-то огромное! Надо уносить головы! — обычно паниковала молодежь.

— Да это же винтоход! Может, это наш шанс? — обычно успокаивали старшие.

Люки открывались, и появлялись парламентеры, доброжелательно светясь светло-зеленым.

— Дух в помощь! — говорили парламентеры.

— Добро пожаловать! — отвечали колонисты.

— Как называется ваша колония?

— Какое тут, к ялдабродам, название? Глухая дыра — да и только.

— Хорошо, будете Глухой Дырой номер 5. Еды хватает? Электричество есть? Мародеры наведываются?

— Еда есть, не жируем, но и не голодаем. Что такое электричество и откуда оно берется, забыли давно. С мародерами стало много легче последнее время. Наведывались не так давно, половину еды забрали, но никого не тронули. Грукодабров давно не было.

— Грукодабров больше нет. Совсем нет в природе. Университетские из Медного рудника перебили их всех одним гидравлическим ударом. Просмоленные туши грукодабров таскают по колониям напоказ.

— Вот это да-а-а! Прекрасная новость! Нам бы одну тушу для поднятия духа.

— Туш грукадабров не хватит даже на одну из десяти колоний.

Да, их поголовье было в десять раз меньше, чем число колоний, и в тысячу раз меньше, чем число колонистов в бывшем центральном округе.

— Получается, они нас как кухляков…

— Именно так. Нас всех было очень легко перещелкать по отдельности.

— А откуда у вас всё это — корабль, топливо, электричество?

— Откуда-откуда — вот руки, а вот голова — отсюда. Восстановили, починили, добыли. Чего и вам желаем.

— Руки-то и у нас в порядке, а с головами посложнее. Мы всё забыли, чему учились, а молодежь и не училась вовсе.

— Читать кто-нибудь у вас умеет? Вот вам учебники и специальное руководство: как установить акустическую связь с соседями в пределах двадцати свистов, как сделать электрические батареи и многое другое, что позволит вам превратиться из Глухой Дыры номер 5 в Форпост номер 5.

Каждое прощание затягивалось. Колонисты не прекращали расспросы, пытались задарить команду самыми вкусными моллюсками, а потом провожали корабль, резко вздергивая конечности и вспыхивая голубым светом, что означало высшую степень сердечности. «Неукротимый», уходя с эскортом возбужденно чирикающих искрящихся улзеней, оставлял за собой поселения, зараженные надеждой и энтузиазмом: они тоже могут, у них всё получится — кончится убогое существование, будет энергия, топливо, яркий свет, медикаменты, связь, защита от мародеров — они всё это сделают сами, размяв руки и объединившись.

С круиза «Неукротимого» восстановление пошло в режиме цепной реакции. Цивилизация возрождалась уже в новом качестве с другими ценностями, другими героями. Ремонтировали, чистили, строили заново, возвращались в старые жилища, если они сохранились, к прежним профессиям, если они не забылись и стали востребованными.

На Медном руднике с любовью расконсервировали «Ломовик».