Ледяная сталь. Любовь во время зимы

Тряхнула головой и ущипнула себя за руку. Больно. Значит, это не сон и не приступ фамильной совестливости, которой не осталось у моего отца. Это реальность.

— Ты призрак? — пропустила шпильку Ну Риба мимо ушей. — Злой дух? Что тебе нужно и где я?

— Нужна мне голова твоего отца и его приятеля Одена на плахе. Но сначала я хочу сам лично отрубить руки, убившие моего брата, привести их в Халифат и сжечь на погребальном костре Ну Роба. Он должен знать, что отмщен. Хочу, чтобы заговорщики вопили от боли и молили о пощаде — так я отомщу за каждую слезу моей матери, пролитую над письмами о нашей с братом гибели. Еще вопросы, Алисия Фрейн, причина всех наших бед?

Он жив. Мысль острым кинжалом резанула грудь. Выжил вопреки всему. Потерял брата и, видимо, здесь скрывается. Огляделась. Высокие каменные стены, покрытые мхом и отдаленное эхо от журчащей воды — мы в какой-то скальной пещере, не иначе. Но её хорошо оборудовали: огромный дубовый стол уставлен разными баночками и колбочками, станок для обработки металла и несколько горелок, над которыми дымились незнакомые мне снадобья.

— Значит, ты жив. Какое счастье, — выдохнула и поднялась на ватных ногах.

— Повезло, что Шайн Блинд просил за тебя, иначе кровь лорда Фрейна пролилась бы здесь и сейчас. В Халифате нет пощады детям убийц и предателей.

Хмурюсь до боли между бровями. Меня всегда бесили эти восточные традиции. Наверное, Халифат — единственное место, где я никогда не хотела бы жить. Слишком много условностей, требований и порядков, с которыми северное сердце не согласно. Слишком мало свободы для женщины, привыкшей делать все, что захочется. А еще эти ядреные пряности, от которых кружится голова и хочется чихать. Не говорю уже о кровной мести, кривых кинжалах и бескомпромиссности. Хотя в последнем обитатели северных островов могут дать фору восточникам.

— На севере, Абр Ну Риб, дети не ответственны за грехи отцов, — раздается откуда-то сбоку раньше, чем я успеваю едко ответить на обвинение и достать из-за пояса нож. — Алисия, не взбумай доставать оружие. Мы все на одной стороне.

Из темноты, подобно черной тени, вышел Видящий. Бледный, уставший, но совершенно живой и никаких оков на руках. Подавила в себе желание броситься ему на шею, как героиня идиотских книжек Абигейл. Сегодня я как никогда явно поняла, чего они стоят.

Женщины любят читать о наивной, возвышенной любви, а потом коварно предают. Интересно, она хорошо посмеялась над наивной подружкой, влюбленной в образ бравого воина Одена Араксского? Острый коготок обиды, царапнувший сердце, вернул меня в реальность.

— Пусть сначала он перестанет мне угрожать и объяснит, почему жив. Тебя же могли казнить из-за него.

— Его все еще могут казнить, если мы не поймаем убийц Ну Роба. Я не сказала последнее слово, — мелодичный голос, еще одна фигура из темноты.

Грациозная Сиятельная повела тонкой черной бровью и бросила на Видящего красноречивый взгляд, ха, как будто он мог его видеть! Стрельба глазами, даже без промаха, с Декстером не пройдет.

Видимо, представительница Халифата тоже это поняла, поэтому медленной кошачьей походкой подошла к мужчине и провела кончиками пальцев по плечу. Декс не дрогнул, сделал вид, что вообще не заметил это раздражающее прикосновение.

Зато меня тут же захлестнуло волной злости. Пришлось стиснуть зубы и улыбнуться, я готова была едко ответить, но Видящий успел раньше.

— Аннет, не начинай, я тебя умоляю. У нас общее дело, если вы сейчас перессоритесь...

— Ничего не могу поделать. Она такая смешная, когда ревнует. Ты бы видел её лицо.

— Эй, я вообще-то здесь! — помахала рукой. — Сиятельная, вас не учили, что говорить в третьем лице о присутствующих неприлично?

— Демонстрировать содержимое своего шкафа всему поместью тоже, но вас же это не остановило, — пожала плечами леди Аннет.

Едва слышный щелчок пальцев и вокруг тишина. Я слышу только голос Декстера, спокойный и ровный:

— Ну Риб, пообщайся со своей матерью снаружи. По-моему, она слишком рада твоему воскрешению и не может держать себя в руках.

В немой сцене я видела, как Сиятельная бьет Декса по плечу и с наигранным возмущением что-то говорит. Они явно старые знакомые, связанные очень крепкими узами. Такое не скрыть, меня невозможно обмануть и да, я ревную до скрипа. Обидно и больно, что это так заметно всем и каждому.

— Ты как? — Видящий подошел ко мне, когда мать и сын удалились.

Едва теплая рука коснулась моего локтя, я оттолкнула её изо всех сил. Не хочу этого всего. Не хочу быть влюбленной идиоткой вместо Ледяной Стали. Не хочу, чтобы Декс вил из меня веревки, благодаря этому одностороннему чувству. Ведь о нем самом я ничего не знаю, кроме его безумных поцелуев, сводящего с ума запаха степных трав и острого языка. Но этот язык ни разу не признался мне в чувствах, хотя и заявил, что женится. Все мы знаем, что брак и чувства — не одно и то же. Я не хочу брак, меня интересуют в первую очередь чувства, которых стоящий рядом со мной мужчина так и не проявил, если не считать снисходительность.