Ледяной Принц

Рациональная мысль ускользнула от меня. Всё, что я мог делать, это кричать, рычать и вырываться из хватки Озиаса. Он ни разу не дрогнул, и я был вынужден просто смотреть на то, что сотворил своими руками. На её безжизненное лицо. Неподвижные приоткрытые губы. Розовый румянец, быстро утекающий с её щёк. Вялые руки. Я убил любовь всей своей жизни. Снова.

Острая боль пронзила меня и сожгла всё, что я знал. Она не могла умереть. Я не смогу жить без неё.

«Если придёт моё время, то ты должен отпустить меня».

— Нет! — я закричал, вспомнив её слова.

Её время не пришло. Я не отпущу её. Не сейчас. Никогда.

Калем рыдал, а Кост работал, и каждое его нажатие выталкивало всё больше крови из её раны. Кост пытался остановить большую часть кровотечения, прижимая бедро к ране, но это было единственное, что он мог сделать. Его массаж был своевременным, но сильным, как будто он едва мог сдерживать бушующие в нём эмоции. Он сделал паузу и, откинув её голову назад, он открыл дыхательные пути. Прижавшись губами к её губам, он вдохнул жизнь в её лёгкие. И я пожелал, чтобы её тело приняло это. Свободно приняло то, что он предлагал, чтобы она снова могла дышать самостоятельно. Но после двух вдохов её лёгкие всё ещё не двигались самостоятельно, и Кост вернулся к массажу.

— Нок, — сказал Кост, работая. — Ты будешь её поднимать?

Озиас прохрипел, и мокрые слёзы обожгли моё плечо там, где покоилась его щека. Прощание не было вариантом. Этого не должно было случиться. И всё же, это то, чего бы она хотела. Она ясно дала это понять. Нельзя лишить её этого выбора… Я вырвался из рук Озиаса и соскользнул на пол рядом с её головой. Мои руки затрепетали вокруг её висков.

— Пожалуйста, — умолял Калем с расстояния в несколько метров. — Подними её. Если она умрёт… Я не могу…

Он подавил рыдание. Дрожащими руками он выудил из кармана свой бронзовый ключ и позвал Эффи.

— Ты можешь помочь?

Она пролетела над Линой, окутав её и Коста мерцающим покровом магии, но ничего не изменилось. Лина не двигалась, а Кост продолжал работать. Эффи приземлилась рядом с Калемом с печальным воркованием, и он рухнул.

Что мне делать? Всю свою жизнь я был эгоистом. Я был эгоистичен, как принц, и это стоило Амире её жизни. Я был эгоистичен с Боуэном, и я был эгоистичен со своей гильдией. С желанием Гисс. А теперь…

И снова Кост вдохнул в неё воздух. Один вдох. Два. Ничего.

Оз уставился на неё остекленевшими глазами.

— Я за то, чтобы мы подняли её. Пусть она злится на нас. Я возьму это на себя.

— Нок, — голос Коста был умоляющим. Он продолжал делать массаж сердца, но его руки начали дрожать. — Что нам делать?

Не нам… Мне… Моя вина. Моё решение.

Мрачный голос Лины эхом отозвался в моей голове.

«Это не только моя жизнь, это жизнь моих тварей. Если эти тени проникнут в каждую грань моей жизни, что они сделают с царством?»

Я не знал. Не мог знать наверняка. Но если я обреку её любимых тварей на мир тьмы, если она больше не сможет их видеть… она никогда не простит меня.

Когда Кост попытался сделать новый вдох, я остановил его.

— Позволь мне.

Я ещё не был готов сдаться. Потому что как только мы прекратим массаж, как только мы перестанем дышать за неё… Это был не тот путь, которым я хотел, чтобы она пошла, но я не стану лишать её выбора. Неважно, как сильно это ранит всех нас.

— Мне так жаль, — прошептал я ей в губы, прежде чем вдохнуть в её лёгкие.

Я молился, чтобы у неё осталось достаточно сил, чтобы схватиться за ниточку жизни, но, если она этого не сделает… Слёзы скатились по моему подбородку и упали на неё. Мне придётся отпустить её.

Прижавшись лбом к её лбу, я закрыл глаза и взмолился, чтобы боги простили меня, потому что я знал, что никогда не прощу себя. Она была такой неподвижной. Она наполнила меня, всех нас, такой жизнью. А теперь… ничего. Я так отчаянно хотел почувствовать её дыхание на себе. Услышать биение её сердца. Но болезненные рыдания Оза и Калема заглушили всё.

И тут из горла Коста вырвался испуганный звук.

Дрожащие пальцы провели по шраму на моей щеке.

— Нок.

Мои глаза распахнулись, и передо мной была она. Дыхание было прерывистым и неровным, но на её щеках появился слабый румянец. Блеск в её карих глазах.

Чистая, нефильтрованная радость захлестнула меня, и первобытный крик разорвал мои лёгкие. Жива. Она была жива.

— Лина.

Я обхватил её пальцы своими руками и запечатлел дрожащий поцелуй на костяшках её пальцев.

— Слава богам. Я думал, что потерял тебя.

— Нет… пока.

Она закашлялась, а затем поморщилась, слабой рукой потянувшись к боку. Кост отодвинулся от Лину, оставив её рану открытой. Он в одно мгновение снял свою изодранную рубашку и крепко прижал её к ране. Резкое шипение сорвалось с губ Лины.