Ледниковый человек

На краю пропасти сидела старая обезьяна и скалила длинные желтые клыки, дрожа от холодного дождя. Когда Двуногий с отчаянием в душе пошел назад с горы, она последовала за ним, держась в некотором отдалении. Она тоже страдала от одиночества и холода…

Едва Двуногий спустился с холодного кратера, как разразилась ужасная буря. Горы и небо слились в одно. Двуногий убил отставшего лося, напился его крови и заснул под его теплым телом. Через несколько часов вся животная теплота исчезла из зверя, и Двуногий проснулся от холода.

Когда взошло солнце, а он отошел далеко к северу, — священная гора оказалась покрытой блестящим белым тонким снегом. Вечный огонь сменился вечным снегом. В горах падал снег и не таял, в долинах шел снег и дождь.

Ледяной период вступал в свои права.

Двуногий не знал, сколько дней и ночей подряд он бродил, — направляясь к северу в царство холода. Он много терпел, холод был таким режущим, что в конце концов он брел в состоянии полусна, не сознавая, что делает. Он все шел туда, где обитает этот ужасный бог-холод. Он потерял все свои ощущения; он чувствовал лишь, что существует, так как должен был бороться, чтобы не погибнуть.

А северный ветер гудел: «Помогай себе — сам».

Ночью наступал мороз, и вода застывала и больно жгла ноги. Двуногому не удалось бы сохранить жизнь, если бы нужда не заставила его совершать невозможное.

В одну морозную ночь, лежа усталый у оледеневшей скалы, он почувствовал, что не доживет до утра. Полубессознательно он направился к логовищу медведя, присутствие которого узнал чутьем. Он почти заплакал от радости, когда попал в теплую пещеру, наполненную испарениями зверя. Его охватило такое чувство, будто он попал к себе домой. Он опустился около зверя и заснул. Но медведь поднялся и в темноте стал его обнюхивать. Двуногий проснулся, и в пещере завязался бой, в котором человек был бы побежденным, если бы не имел у себя каменного топора. Он убил медведя и напился его крови.

VIII

К леднику

Утром Двуногий проделал в трупе медведя отверстие и залез в мертвого зверя. Он спал, пока медведь не остыл, и ушел только тогда, когда ему удалось содрать с животного шкуру. Следующую ночь он проспал под скалой, завернувшись в шкуру, и с тех пор таскал ее с собой всегда.

Теперь он мог кое-как выдерживать ночи, а через некоторое время научился и днем закутываться в медвежью шкуру. Он всовывал ноги в лапы и таким образом довольно хорошо предохранял ступни от холода каменистой почвы. В борьбе с медведем Двуногий лишился глаза. Он подвигался к северу. Пищу он брал везде, где находил, а находил он только живое, что попадалось ему под руку. Растений и плодов ведь не было больше. Во время странствований он наклонялся и собирал полевых мышей, отбрасывая в сторону камни, где они прятались. Он совал их в рот живыми и теплыми. Такая мышь, желудок которой был полон пряных вещей, а мягкие кости заключали сладкий мозг, была лакомым куском для странника. Двуногий убивал своим каменным топором всякое попадавшееся ему животное, начиная от зайца и кабана и кончая — лосем. Даже могучий зубр падал, когда Двуногий всаживал в череп его лезвие своего топора. Во время отдыха Двуногий усовершенствовал свое оружие, он вытесал себе из камня нож — для свежевания дичи и привязал его к палке, чтобы доставать им вглубь тела. Но животных становилось меньше, и Двуногому приходилось все больше и больше терпеть нужду в пище. Бездомность и скитания наложили на него свою печать, он часто тосковал, но не падал духом, борясь за жизнь. День за днем он подвигался к северу. Он находился уже там, где снег лежал на горах постоянно и превращался в лед, спускаясь по крутым склонам в долины.