Ледниковый человек

Растительность на его теле редела, так как звериные шкуры, в которые он одевался, заменили ему собственную шерсть. При этом он был очень здоров, свежий воздух, заставлявший его работать, действовал на него хорошо. Он делался сильнее и его ум углублялся более и более.

Между тем, зима проходила. Двуногий сначала не понимал этого, но потом заметил, что ночи стали теплее, и солнце все выше и выше стало подниматься на небе.

Только тогда, когда дни стали удлиняться, Двуногий почувствовал, что ему пришлось вытерпеть за время этой длинной ужасной тьмы. Радость его стала прорываться в каких-то странных звуках, вылетавших судорожно из горла.

Это был смех.

Первый смех, вызванный первой большой радостью. Ему было плохо, теперь стало легче. Наступало лето, неся с собою тепло и свет. Но ледник не таял и летом. Верхние слои льда давили на нижние и превращали их в могучее, текучее, ледяное тесто, которое сползало с вершины по склонам и начало заполнять долины. Короткое лето еще более спаивало ледник, растопляя снег только на его поверхности. Ледник заметно расползался вокруг, занимая все большее и большее пространство. Он дробил и раздавливал землю своей ужасной тяжестью. В тихие дни, когда воздух щипал его тело и дыхание вырывалось из ноздрей в виде пара, Двуногий радостно кричал, чувствуя, как под его кожей переливается кровь. Несмотря на холод, он все же живет…

X

Охотничьи годы

Двуногий теперь был вполне взрослым. Зима на леднике закалила его. Бессознательная борьба с голодом и холодом сменяется у него более осмысленным образом жизни. Он стал умнее, поняв смену времен года. Летом он готовился к зиме, он провяливал мясо, сберегая его до холодов. Он устроил себе глубокий, прочный каменный дом и жил в нем во время всей холодной поры, — это и заставляло его делать запасы. Он еще не сделался совсем оседлым, так как каждую весну он выбирал себе новое место вблизи нетронутых охотой областей. Он особенно старательно сооружал свой дом и работал по своему плану. Если он находил естественную пещеру, он селился в ней, предварительно убив ее обитателя. Когда поблизости не было такой пещеры, тогда Двуногий наваливал кучу камней так, чтобы из больших глыб образовалась своего рода искусственная пещера, стены он уплотнял при помощи мелких камней. Внутри он устилал свою хижину мхом и шкурами и здесь проводил долгие зимние ночи. Охотился он постоянно, но зимой уходил недалеко, чтобы успеть к ночи вернуться домой.

В темноте ночи он занимался в пещере всевозможными изделиями. Он обрабатывал, например, кожи: часами жевал он твердые и грубые шкуры, пока они не делались гибкими. Во тьме, ощупывая шкуры, терпеливо сверлил в них маленьким костяным шилом дыры и скреплял их с помощью длинных ремней, вырезанных из оленьих шкур. Он умел одеваться в шкуры так, что они наилучшим способом защищали его от холода.

Зимы все удлинялись. Ледник раскинулся по всей стране. Он доходил теперь до самой глубины долины, где зеленый растрескавшийся лед столкнулся с последними остатками вымершего леса. Где прежде стояли бамбуки и мимозы, теперь лежал панцирь изо льда; где росли древовидные папоротники, теперь поднимались ледяные своды, откуда вырывались потоки мутной воды, когда наступало лето.

По мере того, как рос ледник и становилось холоднее, Двуногий копил свои силы для сопротивления. Каждая зима была для него суровой школой. Он видел, что холод растет и зима становится продолжительнее. В первые годы его одиночества — летом было еще довольно жарко, хотя и шли постоянные дожди. Они лили неделями, и Двуногий превращался в водяного жителя. Он научился плавать по воде на бревнах, отталкиваясь суком. Собака и тут сопровождала его, то сидя на другом конце бревна, то плывя рядом.

В короткие летние промежутки Двуногий снова впадал в беззаботность лесного жителя. Он, сбросив шкуры, бродил всюду, таская с собою каменное оружие. Он целыми днями валялся на солнце. Когда наступал голод, он уходил далеко. Где заставала его ночь, он строил себе шалаш из хвороста и наутро шел дальше. В охотничьих скитаниях своих он иногда заходил далеко к югу в лесные области. Прежние деревья едва ли можно было различить, они образовали почти непроницаемую подпочву из поваленного леса, над которым, покрывая его, разрастались кустарник и сорные травы.

Первобытный лес уже не возрождался. Некоторые из погибших деревьев выгоняли ежегодно корневые ростки, но и последние быстро погибали. Зато другие растения, которые в первобытном лесу не имели никакого значения, теперь поднялись и начали соединенными силами работать над созиданием нового леса. Это были хвойные растения, хорошо выносившие холод. Ели и сосны разрастались быстро и даже можжевельник, который в тропическом лесу красовался, как родственное кипарису гигантское дерево, перезимовал и стал маленьким растением.

Береза и дуб превратились в большие деревья, они сбрасывали листву на время зимы и снова покрывались ею весной.