Ледыш и Недотрога

Что-что, а причинять добро я умела, не поспоришь. И теперь, когда надежды рухнули, и Троцкий искренне ненавидит меня, оставалось довести до конца то, что начала, и исчезнуть из этого городка.

Я уже подготовилась к переезду. Ничего не сказав матери, подала запрос на перевод в столичный вуз. Отличные оценки и рекомендации учителей сыграли свои роли, я быстро получила приглашение, а также место в общежитии.

Моя жизнь была похожа на этот дряхлый цирк. Её тоже было проще разрушить, чем восстановить, поэтому я решила начать всё с начала и стать самостоятельной. Попробовать жить отдельно от родителей, подрабатывая репетитором или певицей.

Мы вошли внутрь, и я едва не задохнулась от вони, пропитавшей толстые стены.

— Как тут можно петь? — прогнусила, зажав нос.

Но оказалось, что на арене, переделанной под сцену, всё же можно было дышать, поэтому мы, дождавшись остальных, принялись готовиться к выступлению. Ледат пришёл последним, когда здание цирка начало заполняться зрителями. Я сквозь ресницы глянула на осунувшееся лицо парня, отметив тени под глазами и следы недавнего избиения.

Сунула Вике палетку с гримом и буркнула:

— Передай Троцкому. На сцене нужно хорошо выглядеть.

— Хорошо, я всё сделаю, — серьёзно кивнула девушка.

Пока она осторожно наносила грим на синюшную скулу недовольного Ледата, к нам подошёл мужчина в костюме и с папкой в руках.

— Вы следующие, — сообщил он и показал, с какой стороны надо входить на арену.

— Что-то я волнуюсь! — Полина побледнела так, что потускнели даже веснушки.

— Если тебя тошнит, туалет там, — показал Минотавр.

— Некогда, — осадила его Ворона и помазала чем-то у девушки под носом.

— Фу! — отпрянула та и тряхнула рыжими кудрями. — Что за гадость?

— Секрет, — ухмыльнулась Руся и подмигнула. — Зато в обморок падать ты явно передумала.

— Идём, — подхватив гитару, тихо приказал Троцкий.

Не глядя на меня, он пошёл вперёд, но я обогнала. Стремительно подошла к микрофону и начала петь ещё до того, как ребята успели подключиться с аккомпанементом. Потому что хотела попрощаться со своей первой любовью.

Песней, которую он хотел спеть на конкурсе, но передумал, узнав о моём отце.

Скрываясь в тумане снов

Сгорая в пламени слов

Смиряясь в объятьях оков

Лечу к тебе ветром.

Любви мотив не нов

Но сквозь аромат цветов

Поверх кружащих снегов

Настигнет он пеплом…

Глава 33. Ледат

Никогда в жизни я не чувствовал себя хуже, чем в этот день. Казалось, что выиграв этот конкурс, я проиграл себя. От своей доли отказались все, включая Ворону. Руся узнала, что жильцы, которым я сдавал квартиру деда, съехали, и попросилась пожить там с дочкой, пока не нейдёт работу и более-менее сносное жильё.

К Аиду я отправился с опустошённой душой и разбитым сердцем. Бросив квитанцию о переводе на стол Черных, поинтересовался:

— Этого хватит?

Егор Никитич двумя пальцами подхватил бумажку и, глянув на сумму, ухмыльнулся:

— Да, это покрывает твой старый долг, и даже проценты.

— В таком случае, надуюсь, что больше никогда вас не увижу, — я развернулся, собираясь покинуть это место навсегда.

— Куда собрался? — лениво протянул Аид, и я резко обернулся. Черных смял квитанцию и бросил в меня. — Ты погасил долг, который я выкупил у дружков Клоуна, но ты всё ещё должен мне, сопляк. — Он принялся загибать пальцы: — Аренда зала для репетиций, новые больничные счета Троцкого-старшего, штраф за разорванный твоей девушкой контракт… Продолжать?

— Нет, — процедил я.

Разумеется, я не надеялся, что Аид позволит рыбке сорваться с крючка. Затеял это только для того, чтобы расставить все точки над «и». Посмотрел в глаза своему мучителю и спросил:

— Вы говорили, что пытались привлечь виновного за гибель Сергея к ответу. Значит, у вас были какие-то доказательства. Верно?

— Тебе что за дело? — тут же окрысился он.

— Я останусь, — выдохнул обречённо. — Буду вашей грушей для битья, как вы и хотели. Буду жить в этом аду, стану вашим псом… Но взамен хочу получить всё, что у вас есть на Коршева!

— Совсем с катушек слетел? — вскочив, зарычал Аид. — Смеешь ставить мне условия?!

— Вы не тронете никого из моих ребят, — сухо продолжал я. — В том числе и Виолетту Коршеву.

Покраснев от гнева, он секунду буравил меня таким яростным взглядом, что я думал, что Черных сейчас изобьёт меня до смерти. Но мужчина вдруг заливисто расхохотался и, упав в кресло, открыл дверцу сейфа, что стоял слева от стола. Вынув одну из папок, бросил на стол.

— Держи уж, Ромео! — Глянул на часы. — До выступления остался час, не опаздывай.

Я молча засунул пластиковую папку в рюкзак, где уже лежала другая, старая и потрёпанная. Надел лямку на плечо и, не прощаясь, направился к выходу.