Легавые. Ружье. Загадка Глухого

— И вы никогда не слышали об Уолтере Дамаске?

— Нет.

Больше вопросов у сыщиков не было. Кошки еще немного пошныряли вокруг, миссис Лейден добавила к портрету невестки несколько черных штрихов, и сыщики откланялись. Пора было делать перерыв на ленч.

Возникло предположение, что Уолтер Дамаск навестит свою квартиру, чтобы забрать чек, оставленный им в ящике комода в ночь гибели четы Лейденов. В конце концов, если он собирался удрать, то деньги ему не помешали бы. Поэтому детектив Артур Браун и был отправлен в засаду, в грязное логово Дамаска. С пятницы днем он коротал там время в одиночестве — высокий рыжий детина, кожа которого была темнее мрака, царившего в квартире. Плащ Брауна висел на спинке стула. В руке у Брауна был револьвер.

Браун терпеть не мог засад, но эта ему не нравилась особенно. Во-первых, в квартирке воняло, как на помойке. Во-вторых, ее владелец устроил здесь жуткий беспорядок. Когда ты на улице и следишь за автомобилями, вокруг толчея и суета, все время что-то происходит, можно поглазеть по сторонам. Даже в задней комнате магазина слышны голоса покупателей, и ты чувствуешь, что жизнь продолжается. Но здесь, в сумрачной тишине, казалось, что время остановилось. Кто бы ни был этот Дамаск и что бы он ни совершил, жил он как свинья. Темень, аонь и тишина навалились на Брауна, заставив его в очередной раз горько пожалеть о том, что он пошел Сботать в полицию, а не в санитарную инспекцию. Если бы у него в свое время хватило ума, он сейчас разъезжал бы на мусорной машине, которая хоть и воняет, но все же не так, как эта квартирка, и работал бы он при ясном свете ноябрьского солнца. Браун подумал, не поднять ли шторы на окнах, но решил, что лучше не стоит, устроился поудобнее на стуле в кухне и стал уже было Ндремывать, хак услышал, что в замке входной двери проворачивается ключ.

Сон как рукой сняло.

Он встал и прижался спиной к кухонной стене. Дверь отворилась. Снова наступила тишина. Дверь закрылась, отрезав полоску света, пробивавшуюся с лестничной площадки. Кто-то вошел в комнату и двинулся к кухне.

Браун колебался лишь мгновение. Затем он возник в дверях с револьвером в руке и коротко сказал:

— Стоять на месте!

На него испуганно глядела хорошенькая рыжая девушка.

Ее звали Аманда Поп. Она попросила сыщика звать ее Мэнди. Она ничего не имела против прогулки в участок, куда они поехали в ее желтом «бьюике». Браун сидел рядом с ней, рука с револьвером лежала на коленях. Она весело болтала с ним во время короткой поездки, а теперь, вольготно расположившись в комнате следственного отдела, первым делом попросила трех окруживших ее озабоченных детективов звать ее Мэнди. Услышав о своих правах, она отказалась от адвоката, поскольку ничего плохого не совершила.

— Что вы делали в квартире? — спросил Карелла.

— Пришла в гости к Уолли.

— К какому Уолли?

— К Дамаску.

— Кто дал вам ключ?

— Уолли.

— Когда?

— Давно, несколько месяцев назад.

Девушка была красива, знала об этом и пользовалась своей очаровательной наружностью очень умело. Волосы медно-красного цвета контрастировали с белой кожей и большими зелеными глазами. Носик задорно вздернут, рот большой, губы крупные и ненакрашенные. Зеленое шерстяное платье удачно подчеркивало ее соблазнительные формы. Девушка сидела на стуле, закинув одну стройную ножку на другую, и ослепительно улыбалась детективам, заставив каждого пожалеть, что он не допрашивает ее один на один, подальше от похотливых коллег.

— Расскажите о ваших отношениях с Дамаском, — предложил Клинг.

— Сами знаете, — скромно потупилась она.

— Лучше вы нам все-таки расскажите, — попросил Браун.

— Мы часто встречаемся, — сказала Мэнди.

— Как часто?

— Очень часто.

— Вы живете вместе?

— Что вы хотите этим сказать?

Им никак не удавалось проявить необходимую стро гость. Аманда Поп была так очаровательна и так по-женсии хрупка, что им совершенно не хотелось не то чтобы разбить или поломать, но даже потревожить это произведение искусства. Они стеснялись убогой обстановки своего участка, светло-зеленых крашеных стен, обшарпанных столов, пыльного бачка с питьевой водой, ржавых решеток на окнах, унылых ящиков с документами, клетки для задержанных — к счастью, в данный момент пустовавшей.

В это мрачное помещение красота заглядывала редко, и сыщики, задавая серьезные вопросы строгим тоном, чувствовали за собой какую-то вину.

— Так жили вы с ним или нет? — спросил Карелла.

— Мы жили в разных квартирах, — ответила Мэнди.

— Где ваша квартира, мисс Поп?

— Пожалуйста, зовите меня Мэнди.

Клинг откашлялся.

— Так где же находится ваша квартира? — спросил он.

— Мэнди, — добавила она таким тоном, каким учительница произносит трудное для маленького ученика слово.

— Мэнди, — послушно повторил Клинг и снова кашлянул.

— Я живу на углу Рэндал-авеню и Пятой улицы, — произнесла она голосом таким же нежным, как и ее личико. Она говорила отчетливо, но очень мягко, глядя на сыщиков снизу вверх и слегка улыбалась, словно ведя светскую беседу с тремя приятными мужчинами за коктейлем.

— Послушайте, Мэнди, — сказал Карелла, — когда вы а последний раз видели Дамаска?