Легенда о Багуле (СИ)

- Я хотел... - внезапно остановился охотник, наблюдая яркую красноватую-оранжевую полосу на горизонте в небе оставленную баллистической ракетой. Тунгус быстро извлек из рюкзака половину разобранного или даже скорее всего сломанного кем то, бинокля советского образца Б-13 "Беркут". Не закрывая левого глаза, а к правому приложив дальномер, охотник принялся определять на глаз траекторию и предположительное место падения ракеты. В это самое время, опустевший автомобильный парк, где и сидели за столом с брезентовой крышей игроки, образовалась тишина и звуки нажевывающий магнитофоном ленты кассеты, которые резко сменились ревом сирены. Гудела тревога. Как и охотник, монах хладнокровно переглянулся через плечо, и все так же невозмутимо вернулся к игре.

- В километрах сорока отсюда падать будет. В Агинские степи целит. Со стороны Большего Города летит. Зачем им сейчас сориться с бурятами? Столько веков мирно и дружно жили, столько поколений семей, смешанных было, дети общий были, а тут такое. Да уж, - выговорился охотник, переходя на ругательства тунгусского языка, убирая назад в свой рюкзак оптический прибор.

- Если человек сдержан, он не сближается с другим, если цветок сдержан, он не расцветает с приходом весны. Иначе вчерашний друг сегодня станет врагом, а в вчерашний цветок сегодня пеплом.

- Да уж, отчаливать надо, - пожав руку на прощание буддисту, охотник забросил на спину походный рюкзак и повесив на плече ружье дулом вниз. Тунгус свистнул дежурному по автопарку, выглядывающему из-под колес "КамАЗа" на полет ракеты, в то же время, когда остальной личной состав побросав все и по приказу старшего по званию лежал, уткнувшись лицом в талой грязи.

- Фьють! Командир, она в Агинские степи летит, приказывай пусть бойцы со снега поднимаются, еще переболеют все.

- Бойцы вольно! В расположение на построение на центральном проходе бегом марш! - скомандовал бурят в звании старшего лейтенанта автомобильных войск края.

Данила вернулся с охоты домой, как и было оговорено с дедом, на следующий день ближе к обеду. Полностью открыв ворота, он закатил в ограду отцовский "Урал", в люльке которого, а если быть точнее в деревянном коробе, лежала туша убитого изюбра, покрытая брезентовой тканью и обвязанная веревками. Поставив мотоцикл в гараж, где так же мирно отдыхал хранившийся там хороший и легкий "Минск", на котором уж больно любил парень полихачить в деревне, Данила вытащил трофей и аккуратно положил его на снег. Покричав деда Егор и не дождавшись ответа Данила сам отправился в избу.

"Спит, наверное, старый", - подумал Данила, вытирая ноги о коврик на крыльце.

- Деда! - крикнул Данила на весь дом в ужасе. Перед ним действительно предстала страшная картина. Егор Николаевич лежал ничком, уткнувшись в окровавленный стол, слегка повернув лицо на бок. Изо рта текла уже засыхавшая струйка крови. На груди деда Егора было здоровенное пятно бурого цвета. Данила не сразу сообразил в чем это он был одет, ибо китель с боевыми медалями и Героем, а также погонами лейтенанта, он видел еще давно, когда дед показывал его, только что осиротевшему, еще совсем мальчишке внучку, и говорил о какой-то странной войне в каком-то далеком Афганистане. Тогда он не придал особого значения форме, да и сейчас было не понятно для чего он вырядился.

Самоубийство? Конечно другого человека смерть спившегося психически больного сына, а также кончина жены могли бы свести в могилу, но только не сибиряка и уже тем более не забайкальца. Народ проживающий здесь, постоянно терпя невзгоды и лишения разной формы проявления, на протяжении поколений закалял твердость духа и характера. Поэтому для Забайкалья Большая Война не была большим потрясением.

Геополитика края сложилась таким образом, что он был разделен на три субъекта по водоемам, впадающим в определенные природные водные бассейны, а именно Прибайкалье на западе, с реками Даурии впадающими в священное озеро Байкал, регионом с притоками реки Лена на территории Севера края, районом довольно таки спокойно перенесшим танец апокалипсиса без особых происшествий, за исключением голеца Чингикана, покрытого седым лесом, которой так и прозвали в народе - Седая Сопка. Был еще и третий регион, с центром, расположенным прямо в сердце края, и прозвали его Большим Городом со своей цитаделью ракушкой, в которой он спал. Вокруг Города разбросаны были префектуры городков и поселков, а сама же новая столица края, вела обширную торговлю со всеми, с каждым годом все больше обрастая жирком. Формально всем краем руководило правительство Большего Города, но по факту за пределами своего панциря горожане и не ведали что происходит.