Легенда о яблоке. Часть 1

– О-о, они боролись. Только, когда им было по шестнадцать-семнадцать лет, они не имели возможности защитить свои чувства. Обоим нужно было учиться, где-то жить, зарабатывать на жизнь. Каждый из них это понимал. Кое-что понимали и наши родители. У них были свои расчеты, планы. Когда Бенджамин уехал учиться в Бостонский университет, его родители быстро подыскали ему партию, тут же познакомили ее с Хелен, представив все в выгодном для них свете. Помню, тогда папа очень оскорбился за Хелен и решил, что исключить Логанов из круга друзей и знакомых – дело чести. Они сразу подыскали Хелен жениха. Ланц был неплохой партией. А тут пришло письмо от Бена: «Извини… я люблю другую, нам надо расстаться… бла-бла-бла…» и прочее. Хелен была обижена, озлобилась и перевернула страницу прошлого. Родители Ланца и наши родители решили, что ей незачем получать образование, хватит и колледжа, и поженили их. Бен узнал об этом не сразу. И только когда родился Брайан, Логан впервые узнал, что произошло: оказывается, от его имени было написано то злосчастное письмо. Жениться на девушке, выбранной родителями, он наотрез отказался. Еще долго потом пытался достучаться до сердца Хелен. Но ведь все всё понимали. Она не могла разбить семью…– Лили грустно усмехнулась,– уж очень порядочной она оказалась. Жаль всех, но, в конце концов, все не так плохо.

На лице Софии отразились бурные переживания за близких ей людей и яростный протест против несправедливости.

– Не знаю, что и сказать. Никогда не поверю, что можно отказаться от человека, которого любишь из-за каких-то условностей, недоразумений, интриг или, по крайней мере, не выяснив отношения до конца. Я никогда не откажусь.

– Софи, ты еще очень наивна. Если бы все было так просто…

– Разве нет?– искренне удивилась девушка.– Ты либо любишь и борешься, либо не любишь и не борешься! А если и есть третья составляющая уравнения, то, вероятно, – это алогизм, который изначально исключен из условия задачи, но искусственно внесен туда в форме вируса.

– Святая Мария! Софи, ты мыслишь не по-человечески, а будто машина. Но ничто, связанное с человеческими отношениями, не живет по законам математики, иначе наша жизнь была бы идеальной…

– Логически выстроенной цепочкой событий с вполне предсказуемым результатом,– смеясь своей шутке, с умным видом закончила София и тут же добавила.– И это было бы ужасно скучно.

– Ах ты, моя умница!

Лили нежно притянула крестницу к себе и пощекотала.

– Мне так хорошо с тобой, тетя. Я думала, буду сильно скучать по маме. Оказалось, что ты такая же чуткая, заботливая, и я не так остро ощущаю разлуку с ней. У вас даже голоса похожи. Иногда просыпаюсь утром, слышу тебя и сомневаюсь в том, где нахожусь. Подскакиваю от испуга, выглядываю в окно и успокаиваюсь: слава Марии, – это не ферма!

Лили мягко прижала ладонь девушки к своей груди и трогательно, благодарно предложила:

– Будем самыми близкими друзьями? Я хочу, чтобы мы искренне делились друг с другом всеми трудностями.

– Я только за!– радостно улыбнулась София.

Договор был скреплен дружеским рукопожатием и душевными объятиями.

С этого дня София и Лили стали много времени проводить вместе. Их отношения крепли, становились более открытыми, глубокими. Со всеми своими переживаниями по поводу колледжа и отношений с людьми девушка спешила к крестной. Иногда Софии хватало только одного взгляда или тонкого жеста, улыбки, чтобы ощутить мощную поддержку, понимание и доверие.

И все бы ничего, да вопреки гармонии, тепла, заботы в доме, ставшим родным, растущими успехами в учебе, удовлетворенности в получаемых знаниях, София все больше погружалась в мир собственных фантазий, рождаемых женской природой. Нельзя было не замечать очевидного: София взрослела, ее тело приобретало все более утонченные, пропорциональные формы, а все внимание все равно доставалось ее сверстницам с факультета, которые пользовались огромным успехом у старшекурсников. Они умели обаять, очаровать. А ее все воспринимали как умную девочку, которая всегда с достоинством защитит честь факультета и группы, но неуклюжую и диковатую в неформальной обстановке. Ее не приглашали на студенческие вечеринки, игнорировали несмелые попытки сблизиться и подружиться. Молодые люди, между собой хоть и отмечали некоторую привлекательность девушки, не шли на контакт, заботясь о своей репутации «крутых и популярных парней». Другие и вовсе были замкнуты в своем виртуальном пространстве и с трудом вклинивались в среду сверстников. Молодежь колледжа «болела» своими предрассудками, правилами, законами чести, непонятными, а оттого и отвергаемыми Софией. Она не желала связываться ни с «библиотечными крысами», ни с «зацикленными хакерами», ни с красавцами, в глазах которых блестели деньги состоятельных родителей, а не высокий интеллект и жажда знаний, и при всем при этом наблюдалось полное отсутствие моральных ценностей.