Легенды крови и времени

– Как ты думаешь, у Филиппа были книги по истории Америки? – спросила я. – Сколько не ищу, ни одной не попалось.

– Сомневаюсь, – ответил Мэтью. – Отца интересовали текущие события, и потому он предпочитал газеты. Кстати, я собрался вести детей в конюшню. Почему бы тебе не пойти с нами?

Я начала спускаться, держась одной рукой за ступеньки, а в другой зажав атлас и книгу Кревкёра «Письма американского фермера», изданную в 1784 году и подписанную автором.

– Спускайся осторожно, не то шею сломаешь. – Мэтью встал у основания лестницы, бдительно следя за моими движениями. – Если тебе что-то нужно, ты лишь попроси, и я с радостью найду.

– Если бы здесь существовал общий каталог или хотя бы тематические каталоги, я бы вообразила, что нахожусь в Бодлианской библиотеке, заполнила бы запрос и отправила бы тебя странствовать вдоль полок. Но поскольку в этом славном хранилище ничего подобного нет, придется мне самой скакать по лестницам.

Один из призраков (они опять перемещали книги) сдвинул пару книг, предложив мне третью.

– Гляди-ка, у тебя возле левого локтя бултыхается какая-то книга, – сообщил Мэтью.

Самого призрака он не видел, но не увидеть парящую в воздухе книгу было невозможно.

Я взяла книгу и прочла название, вытесненное золотом на корешке:

– «Персидские письма». Дорогой призрак, я не ищу книги эпистолярного жанра. Мне нужны книги об Америке. Но все равно спасибо за помощь.

– Бросай мне книжки. Легче будет спускаться, – предложил Мэтью.

Я не спорила, тем более что атлас был достаточно тяжелым. Сойдя с лестницы, я в благодарность поцеловала Мэтью.

– Зачем тебе понадобились книги об Америке? – спросил он, просматривая названия.

– Пытаюсь соорудить из рассказов Маркуса исторически связное повествование.

Я забрала у Мэтью книги и переложила на стол. Там уже громоздились листки моих пометок вместе с распечаткой «Букваря Новой Англии», изданного в 1762 году. На экране ноутбука застыла страница исследования о сражении за форт Уильям-Генри.

– События того времени я знаю лишь в самых общих чертах. Основные источники – роман «Последний из могикан» и университетский курс по эпохе Просвещения.

– И ты думаешь, что какой-то атлас и заметки Кревкёра о жизни в Нью-Йорке тебе помогут? – недоверчиво спросил Мэтью.

– Это лишь начало. В противном случае мне не удастся вставить историю Маркуса в общее полотно тогдашних событий.

– Я думал, ты намеревалась помочь Маркусу справиться с его воспоминаниями, а не создавать фундаментальный труд по Америке восемнадцатого века.

– Мэтью, я же историк и по-другому не могу, – призналась я. – Я понимаю, насколько важны мелкие жизненные эпизоды. Но ведь Маркус жил в удивительное время. Нет ничего плохого, если я попытаюсь взглянуть на них сквозь призму его восприятия.

– Боюсь, тебя ждут огорчения. О важных исторических событиях Маркус помнит крайне мало, – предупредил меня Мэтью. – Когда началась война, он был еще подростком.

– Но ведь та война привела к Войне за независимость, – возразила я. – Неужели он ничего не помнит?

– А что помнишь ты о мировых событиях, когда сама была подростком? Скажем, о вторжении в Панаму? Или о первой войне в Персидском заливе? – Мэтью покачал головой. – Подозреваю, почти ничего.

– Я в тех конфликтах не участвовала. А Маркус участвовал. – (И Мэтью тоже, между прочим.) – Погоди. Ты же писал Филиппу, когда находился в Америке с Лафайетом?

– Да, – настороженно ответил Мэтью.

– Как думаешь, эти письма находятся где-то здесь? В них могут содержаться подробности, которые выскользнули из памяти Маркуса.

Возможность познакомиться с первоисточниками еще больше подхлестнула мое исследовательское любопытство. Я специализировалась на более ранней эпохе и другой стране и всегда была далека от политической и военной истории. Но перспектива вновь превратиться в студентку действовала на меня возбуждающе. Это же непочатый край знаний!

– Могу поискать, но они, скорее всего, хранятся в Сет-Туре, вместе с хрониками братства. Я же находился в колониях по официальным делам.

Рыцари Лазаря, военно-благотворительная организация семьи де Клермон, встревали во все политические события, хотя Конгрегация строго запрещала вмешиваться в политическую и религиозную деятельность людей.

– Это граничит с фантастикой. Если письма здесь, ты найдешь их гораздо быстрее меня. – Взглянув на экран ноутбука, я закрыла крышку. – Падение форта Уильям-Генри было жутким потрясением. Должно быть, Обадия там такого насмотрелся, что потом страдал всю оставшуюся жизнь.

– Война всегда ужасна, но участь английской армии после ее ухода из форта была просто трагичной, – сказал Мэтью. – Солдаты и офицеры ничего не понимали. Отсюда множество недоразумений, подавленность и, как следствие, невыразимая жестокость.