Легенды крови и времени

Вместе с чувствами изменилась и память Фиби, но, увы, в обратную сторону, потеряв прежнюю остроту и став более фрагментарной. Когда-то она помнила цвет платья, которое надевала на день рождения десять лет назад. Она помнила стоимость каждой своей сумочки и названия всех полотен Ренуара в установленном хронологическом порядке. Нынче она постоянно забывала номер мобильника Фрейи.

– Что со мной происходит? – спросила Фиби у Франсуазы после безуспешных попыток найти солнцезащитные очки. – Хочу вынести Персефону в сад, но там слишком яркий свет.

Было восемь часов утра. На небе – серая облачность, однако даже такой свет все еще раздражал глаза Фиби.

С помощью Франсуазы очки были найдены, но теперь исчезла Персефона. Кошку нашли в домашней прачечной, где та мирно спала в корзине на груде грязного белья Мириам.

– У всех манжасанов бывают нелады с памятью, – сказала Франсуаза. – А чего ты ожидала? У тебя теперь в мозгу собралась такая куча разных сведений, что ему их не удержать. И чем дальше, тем это будет становиться только хуже.

– Ты не шутишь? – забеспокоилась Фиби, ведь об этом ей никто не рассказывал. – Как же я вернусь на работу?

Когда имеешь дело с произведениями искусства, хорошая память просто необходима. Нужно помнить стилевые особенности, изменения в технике работы того или иного художника и переход с одних материалов на другие, да к тому же держать в памяти великое множество другой информации.

– Я намерена вернуться на работу, – твердо заявила Фиби.

– Это ты так думаешь. – Франсуаза с сочувствием посмотрела на нее и прикрыла Персефону одной из футболок Мириам с надписью «МОДА – ВСЕГО ЛИШЬ ОТНОШЕНИЕ», однако Фрейя была с ней не согласна.

Фиби все больше убеждалась, что жизнь вампира состоит из тонкого баланса приобретений и потерь. Были потери временные, к числу которых она относила паузу в работе. Были постоянные: например, она больше не чувствовала вкуса мороженого. Но были и приобретения.

В один из дней Франсуаза застала Фиби разглядывающей последнюю отметину на дверном косяке. К радости Фиби, она выросла на целый дюйм.

– Твоя учительница уже здесь, – сообщила Франсуаза, подавая ей выстиранное облачение для урока танцев.

– Я быстро, – ответила Фиби, красным маркером пометив дату на косяке.

Фрейя попросила ее больше не царапать древесину ногтями, предложив маркер. От него пахло вишнями и еще какой-то неизвестной химией.

– Франсуаза, а я подросла.

– Тебе еще расти и расти, – ответила Франсуаза.

– Знаю, знаю, – засмеялась Фиби.

Критические замечания служанки уже не задевали ее так, как прежде.

– Помощь нужна? – спросила Франсуаза.

– Спасибо, я сама. – Фиби уже могла одеваться, не срывая пуговиц с блузок и не ломая молнии.

Она сбросила пижаму и халат. То и другое было шелковым и не вызывало зуда и потертостей на коже. Прежде зуд вырывал Фиби из неглубокой вампирской дремы по ночам. У нее и сейчас еще сохранялась повышенная чувствительность, даже по сравнению с другими молодыми вампирами. Ткань, свет, звук – все это могло спровоцировать всплеск раздражения. Но Фиби знала о подобных ловушках и почти научилась не попадаться в них.

Фиби сунула ноги в трико, стараясь не дотрагиваться ногтями до заплаток – следов ее прежних попыток совладать со скользким нейлоном и лайкрой. Сейчас розоватое трико обтянуло ее ноги без складок, а главное, без новых дыр. Затем Фиби надела верхнюю часть балетного костюма с тонкими лямками. Несколько раз она разрывала их пополам, и лямки приходилось заменять. Фиби осторожно поправила лямки, чтобы не было перекосов, посмотрелась в зеркало и надела балетные туфли.

Она почти месяц брала уроки танцев у миниатюрной русской вампирши с длинными ногами и большими глазами. Уроки Фиби с мадам Еленой проходили в танцевальном зале с зеркальными стенами, прекрасной акустикой и крепкой дверью. Им аккомпанировал сын мадам Елены, невзрачного вида вампир, которому на вид было слегка за тридцать. Звали его Дмитрий. Он стучал по клавишам так, словно вел сражение со старинным роялем Фрейи.

Балет играл важную роль в детстве Фиби, но затем она более десяти лет не надевала пачку. Фиби обожала балетную музыку, ритуал подготовки, разогревающие упражнения у станка, за которыми следовали прыжки и повороты, доставлявшие ей столько радости. Но преподаватели не видели у Фиби задатков настоящей балерины. А поскольку и она, и Стелла любили достигать высокого уровня во всем, чем занимались, Фиби переключилась на теннис. Прежде она считала неразумным тратить время на то, где ее достижения всегда останутся скромными. Сейчас времени у Фиби было предостаточно.

После инцидента со Стеллой Фрейя решила, что Фиби нуждается в более широком круге общения и в большей физической нагрузке, позволяющей уравновешивать перепады настроения. К удивлению всех, мадам Елена когда-то была недолго знакома с мадам Ольгой, в детстве учившей Фиби премудростям балетного танца.

– Прекрасные руки и ужасные ноги, – с некоторым сожалением заявила мадам Елена.