Легенды крови и времени

– Должен вас разочаровать, профессор Бишоп, – засмеялся Маркус. – Знаешь ли ты, чтó праздновали в Бостоне четвертого июля тысяча семьсот семьдесят шестого года? Вовсе не событие, произошедшее в далекой Филадельфии. Говорю тебе как живой свидетель. В городе, да и по всей колонии, радовались решению властей Массачусетса отменить закон о запрете прививок от оспы.

Даже сегодня оспа считалась ужасным заболеванием, против которого не существовало эффективных методов лечения. Риск заразиться при контакте с больными по-прежнему оставался очень высоким. От оспы умирали и в наши дни. У заболевшего поднималась температура, и он горел, как в лихорадке. На лице и теле появлялись гнойники, оставлявшие затем уродливые шрамы. Мэтью настоял, чтобы перед нашим путешествием в XVI век я сделала прививку от оспы. Помню, как на месте прививки появился один-единственный гнойник. Эта отметина останется со мной до конца дней.

– Оспу называли молчаливым убийцей. Мы боялись ее сильнее, чем английских ружей и пушек, – продолжал Маркус. – Ходили слухи, что при отступлении из Бостона англичане намеренно побросали в городе зараженные одеяла и оставили своих больных. Твой предок Сара Бишоп говорила мне, что для победы в войне нам понадобится больше хирургов, чем солдат. Она оказалась права.

– Значит, после Банкер-Хилла ты решил учиться на хирурга? – спросила я.

– Нет. Сначала я вернулся домой и выдержал очередной всплеск отцовского гнева, – ответил Маркус. – Потом настала зима, а с ней – затишье в боевых действиях. Когда к лету сражения возобновились и солдаты вновь собрались со всех колоний, число заболевших оспой стало стремительно расти, пока мы не оказались на грани эпидемии. – Поймав мой удивленный взгляд, он пояснил: – У нас не было никаких лекарств против оспы. Только надежда выжить. – Маркус повернул левую руку ладонью вверх и показал белый круглый шрам с ямочкой в центре. – Мы намеренно заражали себя легкой формой оспы, чтобы приобрести иммунитет. Случайное заражение означало почти верную смерть. Быть может, Филадельфия и праздновала независимость от короля, но в Массачусетсе мы просто радовались возросшим шансам остаться в живых.

Массачусетское историческое общество. Архив Мерси Отис Уоррен

Письмо от Ханны Уинтроп к Мерси Отис

Кембридж, Массачусетс

8 июля 1776 года

(ОТРЫВОК СО ВТОРОЙ СТРАНИЦЫ)

Главной темой разговоров остается оспа. Бостон позабыл свои страхи перед вторжением и теперь вплотную занят войной с инфекцией. В город ежедневно привозят соломенные тюфяки и детские кроватки. Неистребимая привычка следовать моде и здесь одерживает верх.

Мужчинам, женщинам и детям буквально не терпится сделать прививку, что я считаю такой же данью моде, какой в минувшем году было бегство от войск варвара Георга.

Ах, дорогая моя подруга, я же еще не упомянула об утрате, тяжким грузом легшей мне на сердце; речь идет о смерти другой моей дорогой подруги, доброй мадам Хэнкок. Оборвалась ее сильная привязанность к этой жизни, и Вы, знавшая ее прекрасные качества, присоединитесь к моей скорби по поводу ее кончины. Вот она, зыбкость земного счастья. Мистер Уинтроп присоединяется и вместе со мной шлет наилучшие пожелания Вам и полковнику Уоррену; он надеется, что вскоре Вы всем семейством почтите нас своим присутствием.

С любовью к Вам,

Ханна Уинтроп.

Глава 12

Боль

Август – сентябрь 1776 года

Вернувшись после разгромной Квебекской кампании, Зеб Пруитт занес в Хедли оспу. Новость о его болезни распространилась по городу вместе с полосами августовского тумана, повисшего над долиной и сменившего летний зной.