Легенды Раэнора

Не встретить людских и звериных следов.

Лишь стены покинутых замков встают,

Что с тайной надеждой владык своих ждут.

О Север, тебя повидать был я рад!

Но больше я рад, что вернулся назад.

О Юг, ты — богатая солнцем страна!

Тебя омывает морская волна.

Заря золотит кораблей паруса,

И чаек печальных звучат голоса.

Там гавани сжаты высокой стеной,

В них тысячи лет ударяет прибой.

Там воинов Черных земля погребла,

Их тайную силу сынам отдала.

О Юг, как тебя повидать был я рад!

Но больше я рад, что вернулся назад.

Песня кончилась. Над столом воцарилось молчание. Разведчики знали, что скоро им будет некуда возвращаться.

— Госпожа, неужели нам нет места нигде, кроме диких северных земель? — прервал молчание Ирлинг. Элен почувствовала, как насторожились ее воины. Видно, все хотели задать тот же вопрос, да не решались.

— Кому, как не вам, надлежит знать, почему выбор мой пал не на солнечный Юг, не на привольные восточные степи, а на снежный, неприветливый Север. Кто из вас был в тех краях?

— Я был, — отозвался Эгир, — с Рути и Хадором. В прошлом году.

— Много было у вас попутчиков по дороге туда?

— Попутчиков? — хмыкнул Рути. — Да по этим дорогам, госпожа, ни одна живая душа, почитай, лет сто не хаживала.

— Не сто лет, Рути, гораздо больше. Страна та пуста. Жители покинули ее очень давно, во времена Великих войн прошлого. С тех пор никто не пробовал там селиться. Скажите, разве не лучше для нас прийти на пустые земли, чем воевать с исконными хозяевами, а потом жить либо захватчиками, которых ненавидят, либо пленниками, рабами, которых презирают?

— Ты права, госпожа, — согласился с ней Эгир. — Но как быть с призраками? Поговаривают, что многие жители той земли не захотели оставлять свой край, да так и сгинули, а их души бродят в горах призраками, охраняют дороги от непрошенных гостей. Я сам слышал, как они плачут и стонут: “Наш владыка покинул нас. Он забыл о своих вассалах”.

— Так, значит, правдивы легенды, — чуть слышно пробормотала Элен. И уже громко добавила: — Это хорошо, Эгир. Пусть духи охраняют свой край до нашего прихода. Мне они покорятся. — Улыбнувшись, княгиня оглядела притихших разведчиков. — Я понимаю вашу печаль, друзья. Трудно смириться с предстоящей утратой. Но ведь родину потерять невозможно. Она — в наших сердцах! Когда-то давно той суровой страной владели мои предки. Хьорланд примет нас, не сомневайтесь. Мы придем туда с нашей любовью и болью, с нашими великими знаниями и трудолюбием, и мрачный край станет садом! Мы придумаем новые праздники, сложим новые песни… И с нами останется наша память. Представьте только, как лет этак через пятьдесят старина Ирлинг будет сидеть у камина и, кряхтя, рассказывать многочисленным правнукам о далеком крае, где он некогда жил.

— А я? — улыбнулся Велемир.

— А ты будешь строгим капитаном! Но когда надоест тебе скитаться, а вернее, когда твоя женушка топнет ногой и скажет: “Все, хватит, с этого дня ты сидишь дома!”, остепенишься, пошлешь служить вместо себя внуков, а сам, сидя на крылечке и щурясь на весеннее солнышко, тоже будешь вздыхать: “Эх, были времена!”. Наш язвительный Дорвель станет охотником и будет шататься по лесам, потому что из дома его будут выгонять за длинный язык. Ворчун Эгир займется разведением почтовых голубей, выведет новую породу и прославит свою семью. Нир будет сажать деревья и складывать песни!

— А я? А я? — слышались со всех сторон голоса жаждущих узнать свое будущее. И Элен вместе с ними грезила об уютных домах, зеленых садах, преданных женах и любящих детях, о радостных трудах и безмятежных минутах отдыха… Они веселились без оглядки, хотя каждый из них в глубине души знал, что впереди много горя и зла, и что боль утрат порой будет невыносимой. Ужин затянулся. Спать легли поздно, но уже на рассвете, как только стали различимы очертания домов в поселке, княгиня и ее отряд покинули Овражки.

Ехали быстро, зябко поеживаясь под моросящим дождем, то крупной рысью, то пуская коней в галоп. Дол-Раэн они увидели издалека. Ночи в ноябре ранние, темнеет быстро, но даже сквозь влажную темень пробивались яркие огни столицы. Долраэнцы любили свет. Тысячи фонарей, светилен, факелов горели, освещая город от вечерней зари до утренней. Даже ветви деревьев в садах были увиты мерцающими гирляндами крошечных фонариков. Дол-Раэн светился, переливаясь всеми оттенками желтого, голубого, красного пламени, точно искусно ограненный алмаз-великан, истинное сердце Пепельных гор.

До городских ворот оставалось не больше лиги*, когда дорогу всадникам преградили несколько темных, с ног до головы закутанных в плащи фигур. Велемир выхватил из ножен меч, его примеру последовали остальные. Но княгиня властным жестом остановила их.

— Подождите! Ты ли это, Талион? — обратилась она к тому, кто стоял ближе всех.

— Это я, госпожа. Мы ждем тебя с утра и уже, признаться, собирались уходить.