Легенды Раэнора

— Прости, братец. Я не вовремя. Потом зайду. — Юноша повернулся было, чтобы выйти, но Хаггар остановил его:

— Постой. У тебя ко мне дело или так зашел? Если дело, говори, не стесняйся. Если же просто поболтать, прости, тогда уж и впрямь не ко времени. Отец торопит с делами.

— Прости меня, брат, — вздохнул Хэльмир.

— Да что ты все прощения-то просишь? Натворил чего? Насколько я знаю, передо мной ты ни в чем не виноват.

— Да уж виноват. Обещал, что с Хадингом познакомлю, а выходит, обманул. Уехал он еще вчера. Срочно. — И Хэльмир потупился. Хаггар мгновение-другое глядел на него, явно не понимая, о чем тот говорит, но сообразив, наконец, о ком толкует брат, махнул рукой.

— Да шут с ним, с лекарем. Не до него теперь. Я вот, видишь, и поесть толком не могу. Нет, чтоб девицу рядом посадить или друга разлюбезного, так на тебе, сидит перед глазами этакая рожа да пером скрипит, тоску наводит. Хаггар подмигнул поднявшему голову писарю, и оба усмехнулись. Хэльмир тоже улыбнулся, подошел к столу и протянул брату сверток:

— Вот. Это от Хадинга. Он просил тебе передать. И еще велел сказать, что княгине Элен понравился Вальбард.

Протянув руку к свертку, Хаггар вскинул голову:

— Что?

Хэльмир отпрянул, так изменилось вдруг побледневшее лицо брата.

— Что с тобой? — Ему стало страшно.

— Повтори! — Брат не просил — приказывал!

— Хадинг, уезжая, сказал, чтобы я тебе передал: “Княгине Элен понравился Вальбард”. Только я не понял, что это за княгиня, но он сказал, что ты знаешь……

— Замолчи! — Хаггар взял сверток. Шелковая ткань скользнула меж пальцев, и в ладонях у арандамарца оказалась квадратная каменная шкатулка. На черной гранитной крышке серебром был выгравирован герб Раэнора: полная луна над трехверхим горным кряжем. Потрудившись над замком, Хаггар открыл шкатулку. На черном бархате лежал серебряный медальон странной формы: девятиконечная звезда с вплавленным в центр мутным алмазом. Ни письма, ни коротенькой записки! Но Хаггар был уверен — это ее подарок. Она была здесь, его коварная возлюбленная! Это ее он видел на мрачных улицах Вальбарда и под темными сводами дворца. Мальчишка Хэльмир запросто с ней разговаривал. Даже его отцу она осмелилась показаться! Ему же, любящему, тоскующему, терзаемому сомнениями, она являлась лишь во снах! Почему? Ярость обуяла Хаггара. В глазах у него потемнело. Чувствуя, что не в силах сдержаться, он сжал кулаки и выдохнул: “Вон!” Писарь вскочил, сгреб бумаги в охапку и ринулся к дверям. С Капитаном шутки плохи. А Хэльмира будто оторопь взяла. Никогда прежде он не видел брата в гневе.

— Подожди, Хаггар… — Юноша попытался было с ним заговорить, но тот снова прохрипел:

— Вон! — И угрожающе двинулся на него. Хэльмир выбежал из покоев. Массивные двери захлопнулись за его спиной. Хаггар остался один.

Велемир чистил ножны, положив меч на стол рядом с собой. Он потратил несколько часов, чтобы снять темный налет с серебряных нитей узора, протер кожаные вставки касторовым маслом и отполировал медные заклепки.

— Как новые! — Вертя ножны в руках, разведчик любовался своей работой.

— Капитан, может, пообедаем? — К Велемиру, зевая во весь рот, подошел Эгир. — Ох, скукота! Как думаешь, долго нам еще здесь сидеть?

— Ждали неделю и еще подождем. Дождь так и не перестал?

— Какое! — Эгир лениво потянулся. — Теперь до весны будет лить. Неохота за порог выходить. Холодно.

— И надо же было засесть именно в Овражках! — досадливо поморщился Осси.

— Чем тебе здесь не нравится? — удивился капитан. — Просторно, тепло, чисто. Старина Юм — молодец. Обо всем позаботился.

— И кормят отлично, — поддержал капитана Рути.

— Так что насчет обеда? — снова спросил Эгир.

— Рано еще. Мы партию не доиграли! — подал голос из другой комнаты Хадор. — Подожди ты с обедом, Эгир! Если скучно, иди к нам.

— Во что играете?

— В “Каменную дорогу”.

— Что я, мальчишка, что ли? — Эгир сел на скамью рядом с Велемиром. В комнату вошел Дорвель.

— Привет честной компании! — Он оглянулся. — Надо же! Каждый день повторяется одно и то же. Капитан возится с доспехами, Ирлинг глазеет в окно, Рути и Осси сплетничают, Румиль что-то пишет, остальные режутся в камешки.

— А ты спишь, будто маком тебя опоили. Вон личико-то как опухло, — проворчал Эгир.

— А, тебя забыл! Ты все о еде печешься. Чем еще заняться-то? — Дорвель снова оглянулся и шагнул к Румилю, что-то сосредоточенно записывавшему в тетрадь.

— Дружище, — он заглянул телохранителю через плечо, — брось ты свою писанину. Расскажи-ка нам что-нибудь веселое! Развлеки друзей!

Румиль прекратил писать, закрыл тетрадь и положил ее в дорожный мешок. Потом, стараясь не глядеть на разведчика, встал и вышел из дома. Дорвель пожал плечами:

— Ишь! Слова не скажи!

— Замолчи! — вдруг рявкнул Велемир. Дорвель аж подпрыгнул от неожиданности. Капитан, краснея от гнева, стукнул кулаком по скамье. — Придержи язык! И впрямь весь ум проспал!

— Да ладно, уж и пошутить нельзя! На что он обиделся?

— Оставь Румиля в покое! Ясно? Я приказываю! — отрезал Велемир.

— Хорошо. Не знал, что он особенный! — Дорвель тоже начал злиться.