Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы (сборник)

«Отчаянный» повернулся к Бресту кормой и с ветром на раковине бежал по морю, прочь от Франции. Видимо, у главнокомандующего были веские причины отозвать самого дальнего своего часового. Он позвал корабль, а не только капитана. Это предвещало нечто серьезное.

Буш построил команду во фрунт, чтобы отдать честь флагману Паркера, флагману Прибрежной эскадры.

— Надеюсь, у него есть корабль не хуже нашего, чтобы нас заменить, сэр, — сказал Буш.

Видимо, он, подобно своему капитану, предчувствовал, что они надолго покидают Ируаз.

— Без сомнения, — ответил Хорнблауэр.

Его порадовало, что Буш не держит зла за недавнюю выволочку. Конечно, бодрила уже сама смена обстановки, но Хорнблауэр во внезапном озарении понял, что Буш, всю жизнь сносивший причуды ветра и погоды, сумел философски отнестись и к непредсказуемым причудам своего капитана.

Они были в открытом море, в безбрежной Атлантике. На горизонте в строгом порядке выстроились марсели — Ла-Маншский флот, чьи люди и пушки не дают Бонапарту поднять трехцветный флаг над Виндзорским замком.

— Главнокомандующий сигналит, сэр. Наши позывные. «Подойдите на расстояние окрика».

— Подтвердите. Мистер Проуз, возьмите пеленг, пожалуйста.

Приятная маленькая задачка: «Ирландия» идет в бейдевинд под малыми парусами, а «Отчаянный» — под всеми парусами в бакштаг; надо выбрать курс, чтобы потратить как можно меньше времени. С Проузом Хорнблауэр посоветовался с одной целью — сделать ему приятное. Он твердо намеревался выполнить маневр, полагаясь только на свой глазомер. По его приказу рулевые повернули штурвал, и «Отчаянный» начал сходиться с «Ирландией».

— Мистер Буш, приготовьтесь привести корабль к ветру.

— Есть, сэр.

Большой фрегат шел в кильватере «Ирландии». Хорнблауэр смотрел на него не отрываясь. Это был «Неустанный», некогда знаменитый фрегат Пелью — корабль, на котором Хорнблауэр пережил мичманом несколько увлекательных лет. Он и не подозревал, что «Неустанный» присоединился к Ла-Маншскому флоту. Три фрегата, следовавшие за «Неустанным», он узнал сразу: «Медуза», «Быстроходный», «Амфион» — все три ветераны Ла-Маншского флота. По фалам «Ирландии» побежали флажки.

— «Всем капитанам», сэр!

— Спустите шлюпку, мистер Буш.

Еще один пример, какой хороший слуга Доути, — он появился на шканцах с плащом и шпагой уже через несколько секунд после сигнала. Крайне желательно было спустить шлюпку не позже, а лучше даже быстрее, чем это сделают на фрегатах, хотя в результате Хорнблауэру дольше придется выносить качку в шлюпке, пока старшие капитаны поднимутся на борт «Ирландии». Однако мысль о явно намечающейся новой и спешной операции помогла Хорнблауэру выдержать испытание.

В каюте «Ирландии» представлять пришлось только двоих: Хорнблауэра капитану Грэму Муру с «Неустанного». Мур оказался необычайно красивым рослым шотландцем — Хорнблауэр слышал когда-то, что он брат сэра Джона Мура, одного из самых многообещающих армейских генералов[73]. Остальных Хорнблауэр знал: Гор с «Медузы», Хэммонд с «Быстроходного», Саттон с «Амфиона». Корнваллис сидел спиной к большому кормовому окну, Коллинз — слева от него, а пять капитанов — напротив.

— Не станем терять время, джентльмены, — сказал Корнваллис. — Капитан Мур привез мне депеши из Лондона, и мы должны действовать немедленно.

Как бы противореча собственным словам, он секунду или две переводил добрые голубые глаза с одного капитана на другого и лишь потом перешел к объяснениям.

— Наш посол в Мадриде… — начал он.

Все зашевелились — с самого начала войны флот ждал, что Испания вновь станет союзницей Франции. Корнваллис говорил быстро, но не пропуская ничего существенного. Британским агентам в Мадриде стало известно содержание секретных пунктов в соглашении о перемирии, заключенном Францией и Испанией в Сан-Ильдефонсо. Открытие это подтвердило давнишние опасения. В соответствии с этими пунктами Испания должна объявить войну Англии по первому требованию со стороны Франции, а до тех пор — ежемесячно выплачивать французской казне по миллиону франков.

— Миллион франков в месяц золотом и серебром, джентльмены, — сказал Корнваллис.

Бонапарту постоянно не хватало денег на военные расходы; Испания могла их ему предоставить за счет рудников в Мексике и Перу. Каждый месяц наполненные слитками фургоны шли во Францию через Пиренейские перевалы. Каждый год испанская эскадра везла сокровища из Америки в Кадис.

— Следующая flota ожидается этой осенью, джентльмены, — сказал Корнваллис. — Обычно она перевозит четыре миллиона талеров короне и почти столько же частным лицам.

Восемь миллионов талеров. Серебряный испанский талер стоил в наводненной бумажными деньгами Англии целых семь шиллингов. Почти три миллиона фунтов.

— То, что не пойдет Бонапарту, — продолжал Корнваллис, — будет направлено главным образом на переоснащение испанского флота, который может быть использован против Англии, как только захочет Бонапарт. Так что, как вы понимаете, желательно, чтобы flota не дошла в этом году до Кадиса.

— Так это война, сэр? — спросил Мур, но Корнваллис покачал головой: