Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы (сборник)

— Я уверен, что они ждут только прибытия сокровищ, а потом сразу объявят войну. Бони хочет использовать испанский флот для вторжения в Англию.

— Да, сэр.

— Однако от донов ему большого проку не будет. У них нет ни одного корабля, готового к выходу в море. Но здесь «Фелиситэ». Сорок четыре пушки. Вы ее, конечно, видели?

— Да, сэр.

— Если на ней сообразят, что затевается, они предупредят флотилию.

— Конечно, сэр.

— Мои последние новости менее чем трехдневной давности. Курьер быстро доскакал сюда из Мадрида. Тогда Годой еще не знал, что мы пронюхали о секретных пунктах Сан-Ильдефонского мира, но скоро догадается по нашему натянутому поведению.

— Да, сэр.

— Так что чем быстрее вы поднимете якорь, тем лучше. Вот депеши для вашего командующего эскадрой. Я приготовил их, как только увидел, что вы вошли в залив.

— Спасибо, сэр. Это капитан Грэм Мур с «Неустанного».

Хорнблауэр сунул депеши в карман. Уже некоторое время он слышал из соседней каюты возню и приглушенные голоса. Он догадывался об их причине. Раздался стук, и в дверь просунулась голова Буша.

— Одну минуточку. Мистер Буш, вы должны знать, что я занят. Да, мистер Кэррон?

Буш единственный на корабле мог побеспокоить капитана в такой момент, и то только по очень спешному делу.

— Вам лучше сняться с якоря в течение часа.

— Да, сэр. Я надеялся, что вы поужинаете со мной сегодня вечером.

— Благодарю вас, но долг прежде всего. Сейчас я пересеку залив и договорюсь с испанскими властями о вашем отбытии. Скоро начнется береговой бриз, он вынесет вас отсюда.

— Да, сэр.

— Приготовьте все к подъему якоря. Вы знаете о двадцатичетырехчасовом правиле?

— Да, сэр.

По правилам нейтралитета судно одного из воюющих государств не могло покинуть порт до истечения суток со времени отбытия корабля, принадлежащего государству-противнику.

— Доны могут не применить его к «Фелиситэ», а вот к вам, если вы дадите им такую возможность, применят обязательно. Сейчас две трети команды «Фелиситэ» в кадисских тавернах, и вы должны этим воспользоваться. Я буду здесь, чтобы напомнить донам о двадцатичетырехчасовом правиле, если «Фелиситэ» попробует вас преследовать. По крайней мере я ее немного задержу. Доны не захотят ссориться с нами, пока флотилия еще в море.

— Да, сэр. Я понял. Спасибо, сэр.

Кэррон уже поднялся со стула, и Хорнблауэр последовал его примеру.

— Изготовьте шлюпку консула, — приказал Хорнблауэр, как только они вышли на шканцы.

Буш по-прежнему хотел что-то сказать, и Хорнблауэр по-прежнему его не замечал.

Даже когда Кэррон покинул корабль, оставались приказы, чтобы отвлечь Буша.

— Поднимите левый становой якорь, мистер Буш, и выберите канат правого до панера.

— Есть, сэр. Пожалуйста, сэр…

— Это надо сделать тихо, мистер Буш. Никаких свистков, никаких приказов, ничего, что можно было бы расслышать с «Фелиситэ». Поставьте двух надежных матросов у шпиля и прикажите им обмотать палы старой парусиной. Чтобы ни звука не было.

— Есть, сэр. Но…

— Я попрошу вас лично заняться этим, мистер Буш.

Никто другой не отваживался подойти к капитану, пока тот теплой ночью расхаживал по шканцам. Прошло совсем немного времени, и на борт поднялся лоцман — Кэррону удалось расшевелить неповоротливых испанцев. Выбрали шкоты марселей, подняли якорь, и «Отчаянный» медленно заскользил по заливу, подгоняемый первыми легкими порывами берегового бриза. Хорнблауэр внимательно наблюдал за лоцманом. Возможно, испанцев устроило бы, если бы «Отчаянный» сел на мель, выходя в море, и дело Хорнблауэра этого не допустить. Лишь после того, как лоцман отбыл и «Отчаянный» взял курс на юго-запад, у Хорнблауэра нашлась свободная минута для Буша.

— Сэр! Доути исчез.

— Как исчез?

На шканцах было темно, и Буш не видел его лица, оставалось только говорить по возможности естественно.

— Исчез, сэр. Видимо, улизнул через кормовое окно вашей каюты, сэр, спустился к воде по рулевым крюкам, сэр, прямо под кормовым подзором, где никто его не видел, и уплыл, сэр.

— Возмутительно, мистер Буш. Кто-то за это ответит.

— Ну, сэр…

— Ну, мистер Буш?

— Похоже, вы оставили его одного в каюте, когда консул поднялся на борт, сэр. Тогда-то он и сбежал.

— Вы хотите сказать, это моя вина, мистер Буш?

— Ну, да, сэр, если хотите.

— Мм… Возможно, вы правы. — Хорнблауэр для правдоподобия помолчал. — Господи, какая возмутительная история! Я злюсь на себя. Не понимаю, как я мог так опростоволоситься.

— Я думаю, у вас было слишком много других забот.

Противно было слышать, как Буш защищает капитана от самого себя.

— Это меня не извиняет. Я никогда себе не прощу.

— Я помечу его «Б» в судовой роли.

Таинственные буковки в судовой роли означали каждая свое — «С» — списан на берег, «С. У.» — списан, убит, «Б» — бежал, то есть дезертировал.

— Но у меня есть и хорошие новости, мистер Буш. В соответствии с полученным приказом я должен сообщить вам это на случай, если со мной что-нибудь случится. Но ничего из сказанного мной не должно дойти до команды.

— Конечно, сэр.