Лекарство для разбитого сердца

Щеки Матильды зарумянились, а ее губы были красными от его поцелуев. В воздухе витал аромат жасмина и сладкий, мускусный запах ее оргазма, что казалось Энцо невероятно эротичным. Ему захотелось растянуть ее на столе и снова ощутить ее вкус, возможно на этот раз увеличив время пыток, чтобы она металась, стонала и выкрикивала его имя.

Но его охватило такое сильное возбуждение, что не оставалось сил терпеть.

Когда-то он учил Матильду надевать ему презерватив и, когда она потянулась к нему, вспомнил, как она наслаждалась этим процессом. Не говоря уже о блаженстве, которое пережил сам Энцо, когда его коснулись ее прохладные пальчики.

Только сегодня он не собирался уступать ей главенство.

– Ты хочешь помочь, а потом вывести меня из игры.

– Энцо, но я не собираюсь бороться с тобой. – Матильда расстегнула пояс и пуговицу на его брюках. – Не сейчас. Я сделаю все, чего ты пожелаешь.

Он замер, услышав нежность в ее голосе. Он изголодался по этому чувству. В отношении матери никогда не было теплоты, даже до их изгнания с острова, а потом Энцо никак не мог угодить ей. Она все время отвергала его. А после ее ухода ему остались только горечь и безразличие отца.

Не будь он таким требовательным…

Энцо отбросил эту мысль, ухватившись за злость, которая всегда была под рукой.

Но как злиться, когда пальчики Матильды медленно тянули его молнию вниз, слегка касаясь его отяжелевшей плоти.

И Энцо вдруг подумал, что тоже не хочет воевать с ней. Он затаил дыхание, когда она попыталась забраться в его нижнее белье, и громко застонал, ощутив прикосновение ее ладони.

Милостивый Боже, если не остановить ее, она лишит его остатков самообладания.

Он убрал ее руки от себя, и она не стала возражать. Матильда взяла презерватив и, открыв упаковку, держала его на ладони, глядя на Энцо.

– Хочешь я…

– Нет, – грубо оборвал ее он и, схватив презерватив, быстро надел его, чтобы она не заметила, как дрожат его руки. – Дорогая, это часть твоего наказания. Ты не будешь прикасаться ко мне, когда тебе вздумается.

Ее глаза светились теплом и нежностью. А еще в них читалось понимание, которого он не просил и с которым не знал, что делать.

– Но ты можешь касаться меня, – тихо сказала Матильда. – Когда захочешь. Я не буду возражать.

– Значит, ты глупая, – грубо отрезал он. – Разве ты не понимаешь, что я возьму больше, чем ты предлагаешь?

Потому что так и случится. Мать терпеть не могла его за то, что он постоянно пытался сделать так, чтобы она почувствовала себя лучше, тогда как ей хотелось, чтобы ее оставили в покое.

Да, он был жадным, а еще эгоистичным.

Матильда начала мягко водить ладонями по его груди, словно он был диким зверем, которого нужно было успокоить.

– Но я и так отдаю тебе всю себя.

Только Энцо не желал, чтобы она уступала ему, и не нуждался в ее нежности.

Он молча обхватил ее за бедро и резко проник в нее.

Матильда сдавленно ахнула, приняв его в себя, и он вспомнил их первую близость, когда овладел ею прямо у стены и поверить не мог, что существует такое невероятное удовольствие.

До сих пор не мог.

– Саммер, – выдохнул, не сдержавшись, Энцо, и она скользнула ладонями по его груди и, обняв его за шею, едва слышно произнесла его имя.

Не сводя с нее глаз, он начал двигаться. На этот раз медленно.

– О… – Матильда изогнулась, прижимаясь к нему своей мягкой, округлой грудью и глядя на него с такой страстью и удивлением, что у него перехватывало дыхание.

Потому что он испытывал то же самое острое наслаждение и чувство близости, как тогда, на острове. Оно никуда не подевалось и оставалось таким же прочным.

– Саммер, – снова пробормотал Энцо, не в силах остановиться.

– О… да… – прошептала она. – Энцо…

Матильда заскользила руками по его плечам, а потом забралась под его рубашку, и он застонал, когда ее руки коснулись его обнаженной кожи.

Он старался держаться, сжимая ее соблазнительные ягодицы и проникая в нее еще глубже. Но его сводило с ума то, как Матильда двигала бедрами и как дрожали ее пальцы, когда она возилась с его галстуком и пуговицами на рубашке.

Она была такой упругой, такой влажной. Такой горячей.

И внезапно Энцо почувствовал, что больше не в силах сдерживаться.

Он снова погрузил пальцы в ее волосы и, притянув к себе, жадно поцеловал, а потом наклонил обратно над столом. Матильда прильнула к нему, отдавая всю себя без остатка и раз за разом со стоном произнося его имя.

– Радость моя, ты никогда не получишь этого от кого-то другого, – прорычал он, касаясь губами ее губ. – Только я могу дать тебе это. – Он сделал резкий толчок, и Матильда сдавленно ахнула. – Только я. – Еще один толчок. – Скажи, что ты поняла меня.

– Да, – хрипло ответила она. – Поняла. О, Энцо… пожалуйста…

Ему хотелось продлить этот момент, но он чувствовал, что находится на грани. Поэтому он скользнул рукой между их разгоряченными телами и начал ласкать чувственный бугорок между ее бедер. Матильда содрогнулась и закричала, уткнувшись лицом в его шею и крепко обхватив его своими внутренними мышцами.