Лекарство против иллюзий

Марина нервно откинулась в кресле, злясь от того, насколько выросла фигура Агеева в ее глазах за минувшие недели. Взрослая женщина с блестящей карьерой всерьез размышляет о мальчишке, с которым провела несколько часов. Неслыханная глупость!

Она вспомнила их беседу о мечтах и работе и разозлилась еще сильнее. Рассудок подсказывал, что Сашка — обыкновенный фантазер, который проповедует высокие идеалы лишь потому, что не умеет зарабатывать деньги. Но тогда почему он казался таким неподдельно счастливым, таким естественным в своей незамысловатой радости? И если устроенная, безупречная жизнь Марины не дарила ей истинного удовлетворения, тогда на чьей стороне правда? Чей путь правильный? И то, что она, успешная карьеристка, удрученно рефлексирует над ответом — не является ли ответом уже само по себе?

Это ведь не Агеев взбаламутил воду, подняв на поверхность то, что она упрямо топила, прятала на дне подсознания. Это она сама позволила себе заглянуть в ту бездну, которую прикрывали барьеры здравого смысла. Просто Сашка напомнил Марине ее саму в юности. Когда она верила в то, что нет глупой мечты — есть лишь страх плыть против течения, быть непонятым, не преуспеть.

Да все ведь у нее хорошо, вот в чем дело! Все прекрасно! Иногда она уставала от работы, но кто не устает? Даже Рябкина, уж на что трудоголик, — и та порой на стенку лезет.

«Когда не остается никаких сил и нервов, мне начинает казаться, что массовые расстрелы — единственно верное решение», — любит приговаривать подруга.

Пожалуй, сейчас Марина с ней согласилась бы. И расстреляла бы в первую очередь себя саму — за эту бесконтрольную, не пойми откуда взявшуюся хандру.

— Тук‑тук. — Стеблин просунул голову в проем двери. — Марина Николаевна, я тебе имейл срочный переслал, ты не отреагировала.

— А? Да, извини, Вить, сейчас гляну…

— Нерабочее настроение? — понимающе улыбнулся Стеблин. — Я не вовремя?

— Все нормально. — Марина деловито наморщила лоб, переводя взгляд на монитор. — Что там за вопрос?

Она давно жила как на автомате. Качественно выполняла работу, получала заслуженные бонусы. Но при этом словно не дышала полной грудью, не чувствовала себя по‑настоящему свободной, живой, если хотите. Она напоминала себе безупречно функционирующего робота, действующего по однажды разработанным схемам. Отбирала хорошую музыку, выпускала хорошие альбомы, но все это не задевало ее, шло по касательной. По‑настоящему задела ее только «Арктика», всколыхнула что‑то внутри, поэтому Марина и вцепилась в нее волчьей хваткой. Словно увидела шанс вернуть в свою расписанную по нотам жизнь долю импровизации. Черт. Может быть, вся проблема именно в этом? В том, что ей не хватало сюрпризов, неожиданностей, неопределенности?

Последние годы она только и делала, что слушала музыку, записывала музыку, продавала музыку. И эта бесконечная череда повторяющихся дней убивала в ней что‑то важное. Ту спонтанность, которая когда‑то в ней жила… Она давно ощущала парализующую усталость, но списывала ее на длительное отсутствие отпуска. А ведь дело было совсем в другом. Просто когда долго живешь в прекрасном замке, начинаешь мечтать выбраться за крепостные стены.

Это же очевидно, как белый день! Даже самый приятный цикл превращается в тюрьму, если его нельзя разорвать.

Марина взяла мобильный, отыскала номер Агеева и с улыбкой нажала на «вызов». Никто не ответил. Улыбка медленно погасла.

В течение дня Летова еще несколько раз звонила Агееву и каждый раз безрезультатно. Сперва звонки проходили — просто не брали трубку, а затем абонент и вовсе стал недоступен.

— …и постоянно держит меня в тонусе, за что ей отдельная благодарность, — Тимур закончил тост и поднял бокал с шампанским. — Еще раз с днем рождения, дорогая!

Марина обворожительно улыбнулась, подставляя щеку для поцелуя. Перед рестораном она успела заскочить в салон, сделала укладку и обновила маникюр. Нельзя допустить, чтобы гости заметили ее тоску. Они собрались повеселиться, и она не посмела бы испортить пьянку.

Играла музыка, некоторые гости, уже захмелев, танцевали на маленьком пятачке у бара. Остальные сидели за столиками, шутили, смеялись, произносили тосты. Цветов надарили столько, что пришлось отвести им отдельный столик, спасибо, Тимур сам договорился обо всем.

Марина покрутила на запястье часы, подаренные любовником. Изящная, невообразимо дорогая и бессмысленная побрякушка. Зачем нужны наручные часы, когда ты всегда можешь узнать время, взглянув на экран телефона?

Напротив Стеблин шушукался с Анютой. Удивительно, как он преображался рядом с этой девчонкой — буквально светился изнутри! Похоже, молоденькая сотрудница юридического отдела всерьез увлекла его. Марина вгляделась в ее смазливое личико — такие страшно нравятся мужикам. Она казалась наивной, ведомой, но Летова отлично знала, что это лишь видимость. Юристом она была отличным, на работе вела себя по‑деловому сдержанно и лишь в компании Стеблина, вне офиса, позволяла себе откровенные наряды и девчачьи ужимки. Интересная особа. Бедный Витя и не заметит, как эта прелестница его окрутит.