Лексикон

— Вы смелая девушка, Лэсси! — покачал головой Джек. — Хотел бы я… Впрочем, пустое. Конечно, я даю вам слово. Собственно, именно это я и пытался сделать…

В дверь тихонько поскреблись: Потап нервничал. Ласка зябко переступила босыми ногами по холодной стали.

— Хорошо, я верю вам. Ждите — и будьте наготове.

Минуло трое суток. На четвёртый день, под вечер, в каюту Озорника постучали.

— Войдите! — отозвался Осокин.

В двери протиснулся капитан Стерлинг; за его спиной маячила сумрачная физиономия О'Рейли.

— Одно из двух: либо они потеряли нас из виду, либо готовят какую-то пакость! — без обиняков заявил капитан. — Сегодня ночью мы окажемся вблизи берегов; скорость придётся сбавить — лоции этих вод у меня нет…

— Но план остаётся прежним? — полюбопытствовал Озорник. — Проскочить в темноте устье Гудзона, подняться по реке, насколько это возможно — а там…

— Ага, всё так, — кивнул Стерлинг. — Согласно моим расчетам, мы выйдем прямиком к Новому Йорку. Собственно, если брать нас тёпленькими — то именно там… Ох, чувствую, ночка намечается весёлая!

— У нас есть, чем ответить в случае нападения?

— Да, парочка сюрпризов имеется; мистер Лидделл недаром ест свой хлеб… Но наш главный калибр — это вы, сэр! — Стерлинг гоготнул и отвесил шутовской поклон. — По этой причине я и заглянул: не соблаговолите ли провести эту ночь в компании простых грубых парней вроде меня и мистера О'Рейли? Общество очаровательной мисс Светлоу, безусловно, приятнее, но — дела, дела…

— Что ж, надо — так надо, — в тон ему ответил Озорник.

— Нет уж, я с вами! — заявила Ласка.

— Хорошо… Накинь только плащ.

— Да в этой штуке нет необходимости! — хмыкнул капитан. — Мы пришли в Новый Свет, а здесь гораздо теплее, чем в старушке-Европе… Черт, я уже начинаю потеть — а ведь мы ещё в Атлантике!

— Ветер стих, — буркнул ирландец. — Ох, не нравится мне всё это…

Солнце медленно погружалось за горизонт. Над «Паровой Душой Стерлинга» кружили стаи птиц: верный признак близкого берега. Их крики показались Ласке странными, незнакомыми — впрочем, наверное, так и должно быть: они на другом краю Земли…

Озорник протянул ей бинокль.

— Взгляни-ка поближе…

Девушка настроила резкость — и не смогла сдержать возглас удивления. Существа, которых она приняла за птиц, оказались ящерами! Складывались и расправлялись просвечивающие перепонки крыльев, изгибались голые крысиные хвосты, длинные, усаженные мелкими зубами клювы открывались, извергая те самые писклявые звуки… Вот одна из летучих рептилий снизилась, заложила над кораблём вираж — и, нелепо растопырив крылья, спланировала на палубу. Оказавшись вне воздушной стихии, ящер сразу потерял стремительную ловкость; сложенные крылья выпирали кожистыми треугольниками над его спиной, словно у летучей мыши. Переваливающейся походкой он бесстрашно заковылял к людям, широко разевая розовую пасть и потешно шипя.

— Храбрый малый! — усмехнулся Озорник.

Стерлинг приподнял протез, и за миг до случившегося Ласка узнала это движение — короткий безошибочный жест вооруженного человека, прицеливание… Капитан потянул рычаг. Грянул выстрел, с цоканьем закувыркалась по палубе гильза. Птеродактиля разнесло в клочья; на броне осталась только кровавая клякса.

— Ха, прямо в яблочко! Очередное усовершенствование мистера Лидделла, сэр! Будь у меня такая штука в нашу первую встречу, вы бы вряд ли ушли с «Буканьера» живыми…

— Зачем?! — процедила сквозь стиснутые зубы Ласка. — Что он вам сделал?!

— Ненавижу этих тварей, всех до единой! — заявил капитан. — Что сделали, говорите?! Проклятые рептилии отгрызли от меня кусок тела, только и всего! Запомните как следует, мисс — нежные чувства им неведомы, во всех этих плоских головах одна-единственная мысль — кого-нибудь сожрать! Накрепко усвойте это, и тогда, возможно, вы и доберётесь до цели нашего путешествия живой и невредимой. Здесь вам не Европа; Новый Свет недаром называют Землёй Чудовищ…

Темнело быстро. Зажглись первые звёзды, над водой повисла лёгкая дымка. Стерлинг распорядился замедлить ход. На палубу поднялся инженер Лидделл, что-то тихо сказал капитану.

— Никаких прожекторов! — отрезал тот. — Свет нас выдаст.

— Что это прямо по курсу, не берег ли?

Озорник надолго припал к биноклю.

— Нет, — наконец, сказал он. — Это туман.

«Паровая Душа Стерлинга» немного изменила направление — теперь они шли под небольшим углом к туманному фронту. На северо-западе бархатная чернота ночи была нарушена мутно фосфоресцирующим пятном. Это же отсвет, сообразила Ласка. Городские огни отражаются от низких облаков. Берег, наверное, совсем близко, в нескольких милях — там, за стеной тумана… Жестом попросив у Озорника бинокль, она всмотрелась в клубящуюся серую массу. Нет, уже ничего не различить, слишком темно… В следующий миг сумрак прорезала яркая вспышка.