Лекции о сущности религии

(2) (Стр. 528). Есть ли чувство зависимости или сознание зависимости, и то и другое неразделимо в человеке, "чего я не знаю, то оставляет меня холодным", - верное универсальное понятие или выражение для субъективного, то есть человеческого (и притом практического, а не теоретического) основания религии? Под этим номером я собрал ряд вопросов, которые составляют элементы или фрагменты самостоятельного сочинения, которое, однако, я при ненадежности всех предприятий в результате нашей ужасной, безотрадной политики тотчас же присоединил к этим лекциям, и поэтому прошу благосклонного читателя ознакомиться с ними лишь после окончания лекций. Хотя я привел уже достаточно доказательств для утвердительного ответа на этот вопрос, я все же хочу привести еще несколько, но уже из мира классических язычников, а не христиан, и не только потому, что у христиан зависимость "твари" от "независимой причины" сделалась даже техническим термином их теологии и метафизики, но также и потому, что древние классические народы в противоположность христианам не подавляли и не скрывали первоначальных естественных чувств и настроений человека, - ибо тезис Плиния: у греков природа обнажена, применим и здесь, - не жертвовали ими в угоду условному, догматическому понятию бога, и потому явили нам как в политике, таи и в религии поучительнейшие интереснейшие примеры того, как возникало понятие бога. "Все люди, - говорит Гомер в Одиссее, - имеют потребность в богах". Но что такое потребность, как не патологическое выражение зависимости? По этому случаю я должен заметить, что источник противоположности между человеческим и божественным как в "Сущности веры", так и в "Сущности христианства" и источник чувства зависимости в "Сущности религии" сводятся к одному с тою лишь разницею, что первая противоположность обязана своим существованием больше рефлексии, размышлению над чувством зависимости. Если люди нуждаются в богах, то это ведь необходимое следствие того, что боги имеют то, чего недостает людям, что, стало быть, отсутствие потребностей у божества составляет противоположность человеческой нужде, противоположность, которую позднейшая греческая мысль или философия и выразила определенным образом, хотя уже и у Гомера божественное существо, как эфирное, блаженное, бессмертное, всемогущее, противополагается обремененному, жалкому, смертному, немощному существу человека, но, разумеется, противополагается на чрезвычайно добродушный или поэтический лад, так что противоположность между бескровными богами и полнокровными людьми уничтожается в прозрачной влаге, текущей в жилах богов. Однако вернемся опять к Одиссее. "От бога, - говорит Гомер, - идет разное разным, добро и зло идет от Зевса, ибо он царит со всемогуществом" (дословно: ибо он все может). "Невозможно, чтобы смертные оставались постоянно без сна, ибо боги предписали людям мору и цель каждой вещи". Зависимость человека ото сна, необходимость сна есть, стало быть, мойра - божественный рок или судьба. И сам сон есть божественное существо, "властитель смертных людей и бессмертных богов". "Так меняется понимание смертных обитателей земли по мере того, как отец, который господствует, приносит иные дни". В счастливые дни он заносчив, в несчастные - малодушен, но эти дни зависят от отца богов и людей. "Там, на небесах, - говорится в Илиаде,- исход битвы находится в руках бессмертных богов". Когда Одиссей и Аякс состязались в беге и были уже близки к цели, то Афина-Паллада, по просьбе Одиссея, поставила препятствие на пути Аякса: он споткнулся о бычачий помет, и Одиссей выиграл первый приз. Таким образом, победит ли человек или окажется побежденным, достигнет ли он беспрепятственно цели или по дороге поскользнется, это зависит от богов. "Если, - говорит Гезиод, - корабль пустится в путь в надлежащее время, то корабль у тебя не будет изломан, и море не уничтожит людей, если только колебатель земли, Посейдон, или Зевс, царь бессмертных, не предрешили заранее гибели, ибо в их власти как добро, так и зло". "От тебя, досточтимая! - говорится в гомеровском гимне в честь праматери Земли, - от тебя исходит изобилие детей и изобилие плодов, от тебя зависит, дать жизнь или взять ее у смертных людей; счастлив тот, кого ты благосклонно чтишь в своем сердце, ибо у него все имеется в избытке". "Молись богам, - говорит Феогнид, - ибо велика их сила и ничто не случается без участия богов, ни доброе, ни злое". "Суетны наши мысли; мы, люди, ничего не знаем, всем руководят, согласно своему пониманию, боги". "Никто не виновник того вреда и той пользы, которые он получает: то и другое дают боги. И никто из людей не поступает, предвидя в своем уме, какой будет исход, хороший или дурной";