Лекции по Библии

В первых восьми стихах 21-ой главы описываются новое небо и новая земля, которые, как это ни ужасно, находятся рядом с огненным озером. Разумеется, так оно и должно быть, потому что, согласно тому, что сказано в конце предыдущей главы, в него будут ввергнуты грешники. Чрезвычайно серьёзное значение имеет тот факт, что (и мы должны обратить на это серьёзное внимание) даже в период совершенного состояния вечности, когда ослепительно сияют новые небо и земля, куда уже не может войти зло, мы видим все грехи, которые когда-либо совершались на земле, однако, к счастью, нечестивцы всех стран и всех времён ввергнуты в неизменное состояние вечного суда - в огненное озеро.

Обратите внимание ещё на одно важное обстоятельство: ни одно из имён Бога, употребляемых в разные периоды существования мира, больше не называется. Остаются только Бог и человек. Ничто не напоминает ни о существовании народов, ни об отдельных государствах, ни о племенах, ни о языках. Перед нами состояние вечности, которое представлено так полно, как ни в одном другом месте Библии. Однако следует отметить и другую весьма интересную особенность.

Хотя налицо отсутствие всяких различий между людьми, хотя они (то есть люди, воскресшие из мёртвых и пребывающие в своём изменённом состоянии) непосредственно общаются с Богом, святой Иерусалим (новый святой город Иерусалим) все равно отделён от тех, кто живёт на новых небесах и земле. Это имеет огромное значение, потому что если новый Иерусалим - это невеста Агнца (в чем я ни минуты не сомневаюсь), то он и должен находиться в состоянии отделенности, утверждённом в вечности. “И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога [имеется в виду этот город] с человеками”. Таким образом, скиния Бога рассматривается как нечто такое, что, безусловно, связано с людьми и в то же время отделено от них. Люди не населяют эту скинию - они сосуществуют с ней. “...Скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло”.

Все, таким образом, обновляется; более того - “слова сии истинны”. Ничего больше свершиться не должно. “И сказал мне: совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой. Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном. Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнём и серою. Это смерть вторая”.

Здесь мы видим интересную перемену в последовательности видений, которую, впрочем, нетрудно понять, ибо очевидно, что в рассматриваемый нами период уже ничего не должно свершиться. Мы только что убедились в том, что наступила вечность. Поэтому, безусловно, мы должны вернуться назад, чтобы увидеть важный объект пророчества, который невозможно было описать ранее, не нарушив хода событий, представляемых в нем. С подобным случаем мы уже сталкивались в 17-ой главе, в которой перед нами предстал Вавилон, уже упомянутый в пророчестве ранее. Мы видели его дважды: сначала его появление сопровождалось предупреждениями и свидетельствами Бога, а затем он предстал как объект суда Бога, исполняемого посредством семи чаш. Только после этого мы прочли полное описание Вавилона. Давать такое подробное описание в первый раз было бы нецелесообразно, потому что оно нарушило бы плавное течение пророческой мысли.

Точно такой же случай мы видим и здесь; и это ещё более подтверждается сходством введения в обоих случаях. “И пришёл ко мне один из семи ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами, и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца”. Кто не увидит того, что эти слова весьма напоминают те, с которых начинается стих, открывающий описание Вавилона? Я считаю, что Бог намеренно подчеркнул эту идентичность и что это не продолжение пророческих событий, а описание святого города, уже упомянутого ранее, подобно тому, как другой развращённый город был описан только после того, как над ним был произведён суд. Вавилон был убийцей, замаскированным под священнослужителя, и, кроме того, он грешен в растлении царей земли. Сейчас же мы видим святой город, нисходящий с неба от Бога, который провозглашается невестой, женой Агнца, и являет собой разительнейший контраст с великой блудницей. В этот святой город, после того как придёт Христос, цари земли принесут свою честь и славу; в нем не будет ни мятежей народов, ни грязи блудодейства, ни мерзости, ни кровосмешения. Словом, Вавилон - отвратительный противник святого города, объятый мирским честолюбием, - стремится сейчас завоевать царей и народы для осуществления своих целей, в то время как другой город сейчас страдает, но потом будет царствовать. Таким образом, один из них проливает свет на другой.