Лемурия

— Именно! — подтвердил Искандеров.

Она выждала секунды две. Набрала воздух и одним глотком осушила бокал.

Выдохнула.

И сказала задорно:

— Вот так! Так надо жить?

Искандеров зааплодировал восхищённо.

— Великолепно! Ира, как же правильно ты всё понимаешь!

Хозяин, самолично колдовавший за стойкой с настойками, поднял голову и крикнул что-то на родном своём, непонятном постояльцам языке.

И по-английски добавил:

— Any more?

— Йес, дядюшка Джа! — воскликнул Искандеров. — Неси даме лучший из напитков, «Сон Бангора»!

— Бангор! — заревел дядюшка Джа и затряс чёрной, косичками скрученной бородой. — О, Бангор!

И отчаянно зазвенел ложечками, чашечками и палочками для размешивания разноцветных магических эликсиров.

— Дрим! О, Бангор!

— Споить меня хочешь? — спросила Ирина и подмигнула понимающе.

«Но ведь ты сама только что показала, что хочешь вступить в игру» ответил ей мысленно Искандеров. «В опасную и манящую игру. Ты приняла правила. Ты хочешь жить без последствий. Ты хочешь узнать, что такое сон Бангора. А ведь это особый сон! Он пришёл из Бангора в Нараку, то так умеют спать только здесь. Даже в самом Бангоре забыли, каким сладким может быть сон. Ты узнаешь…»

— Хочу, — признался Михаил. — И тебя, и себя. Не всё же инам вспоминать о безвременно пропавшем муже…

Он осёкся. Помолчал немного.

И неуверенно, словно бы охваченный внезапной неуеренностью и сомнениями, произнёс:

— Да, понимаю, кажется, почему ты рассказал мне о ссоре с мужем. Мне, практически совсем не знакомому тебе человеку.

— Почему же? — с вызовом спросила Ирина. — Неужели понятно?

— Да, — с грустной улыбкой ответил Михаил. — Писатели как врачи, им часто приходится выслушивать истории о чужих страстях, ошибках и трагедиях. Или как священники. Потому что иногда приходится даже принимать исповеди. Невольно, разумеется… Думаешь, может нравиться эта вовлечённость в чужие жизни? Реальные жизни, заметь, а не выдуманные. Кроме того…

Он развёл руками.

— …Сам не знаю, что с этим делать! Читатели часто отождествляют автора с его героями. Они знакомы с героями, а им кажется — с автором. Конечно, в каждом герое есть частичка от автора. Такой кусочек души. Где меньше, где больше… Но всё-таки автор — вне героев. Он сам по себе. А вот кажется читателю, что автор сидит вместе с ним на кухне и пьёти чай. И рассказывает при этом о своей жизни. И хочется ему в ответ рассказать о своей. Но ведь…

Он мягко провёл ладонью по её руке.

— Там, в книге — выдуманный мир. А в ответ — исповедь из реального. Имею ли я право на такой обмен?

Она опустила голову.

— Мне…

— Бангор дрим! — объявил дядюшка Джа, выставляя на стол два дымящихся бокала с красной, бурлящей жидкостью.

Дядюшка Джа прижал поднос к выпирающему и сивсающему над цветастыми шортами животу и кулаком начал выбивать на звенящем металле быстрый танцевальный ритм.

— Бангор дрим! Фор диа гест! Уважамы гости! Бангор дрим, мама клянусь!

— И какой болван тебя научил мамой клясться? — и Искандеров, нахмурившись, сунул хозяину смятую купюру.

Смягчившись, добавил:

— Спасибо тебе, добрый человек! Ступай с богом!

Дядюшка Джа, горланя, приплясывая и поколачивая подносом по голове, вернулся за стойку. Вернувшись же, враз успокоился, затих и с прежних проворством начал готовить коктейли.

— Тебе? — переспросил Михаил.

Ира опустила голову ещё ниже.

— Нужно с кем-то поговорить? — продолжал Искандеров.

Ира попыталась встать, но Михаил удержал её.

— Послушай, — прошептал он, приблизив губы к её уху. — Я счастлив, слышишь?

Она вздрогнула и с недоумением посмотрела на него.

— Счастлив, — повторил Искандеров. — Счастлив потому, что ты решила поговорить именно со мной. Потому, что ты пришла именно ко мне. Счастлив, что ты выбрала меня…

— Я не… — начала было Ирина.

— Ты! — выдохнул Искандеров. — Ты не мой сон и не моё воображение. Ты из жизни. Из этой… Не знаю, что за жизнь в Нараке, для чего она, что она из себя представляет и сколько будет длиться, но ты — чатсь её, моей новой жизни. Ведь не случайно мы встретились? Не случайно ты увидела меня? Не…

— Не надо, — попросила Ира. — Не надо говорить об этом…

Она прикоснулась к его руке.

— Я…

И почуствовала странный, щекочущий и словно бы невидимыми коготками царапющий кожу холодок, исходивший от стоявшего рядом бокала.

— Боже! — воскликнула она. — Да он же ледяной, этот коктейль!

Глаза её округлились от удивления.

«Она сейчас как ребёнок» подумал Искандеров.

И со снисходительностью взрослого пояснил:

— Сон Бангора холодней гималайского льда. Поговорка есть такая…

— Но он же дымится! — возразила Ирина. — Словно пар валит… И бурлит! Мне казалось, там кипяток. Я ещё подумала, что горячие коктейль в жару…

— Такой рецепт, — ответил Михаил. — И такая страна. Здесь всё не то, чем кажется. Осторожно!

Салфеткой он охватил бокал и через трубочку потянул напиток.

И зажмурился от удовольствия.

— Попробуй!

И, посмотрев на неё испытующе, спросил:

— Ведь мы начали жизнь?…

— Без последствий! — ответила она.