Лень, алчность и понты

Афанасий вздыхал и зевал, выслушивая очередную лекцию о смысле жизни. Их материальное состояние умножалось, а его душевное состояние замерло на нуле. Нет, он принимал все прелести телесной и публичной жизни спокойно и с удовольствием, не они тяготили его. Просто с некоторых пор он перестал Думать. А он хорошо знал это состояние - Думать. Когда жизнь идет не только вокруг тебя, а и внутри. Когда с виду ничего не происходит, а на самом деле сознание проделывает гигантский труд, преодолевает расстояния и времена, оценивает необычайные чувства и мысли. Когда для всех ты букашка, а на самом деле ты - центр вселенной... Теперь же и возможностей вроде бы больше и независимости хватает, а Думать приходится все реже. Это только Елене удается совмещать несовместимое - искусство и бизнес. Она лихо освоила процесс самопрограммирования, и лист "память-желание" хладнокровно реагировал на все её прихоти. Она давно уже не воспринимала его как чудо, а пользовалась им, словно бытовой электроникой, как тем же компьютером ввела задачу, получила данные, выбрала вариант, обозначила сроки и устремилась к цели. И Афанасий уже не понимал, кто кем управляет - листок Еленой или она им? Кто кому ставит задачу и придает энергию? Кто больше самостоятелен? Кто живой?

Несомненно, что именно Елена формулировала желания, но часто они исполнялись после многих поправок и корректировок, с учетом многих деталей и вариантов. Так что, чем дальше, тем оговорок становилось все больше, и этот снежный ком рос с угрожающей быстротой.

- Чего ты такой грустный? Радуйся нашим победам, живи! - тормошила Афанасия Елена.

- Остановиться бы, замереть, не двигаться, осмыслить пройденное, подумать бы, - бормотал он.

- Философ ты мой! Ты должен написать книгу о русском харектере - об этой бескрайней созерцательности.

- Ничего я никому не должен!

- Неугомонный ты мой! Как я понимаю твое вечное недовольство, твою бескрайнюю тоску!

И она действительно понимала, обещала выполнить последнюю дорогостоющую программу, а там - только творчество, только небесное, только космос...

- Я же бесконечно люблю тебя, милый мой!

И он знал, что она действительно его любит. Она флиртовала с мужчинами, доводила многих до кипения, но оставалась ему верна.

Она была счастлива.

- Счастье, - говорила она, - это когда ставишь цель и судьба сама стремится осуществить её.

Каждый вечер она колдовала над листком "память-желание", остальные листы были оставлены в Москве, и только Афанасий знал местонахождение тайника. Они никогда не обсуждали последние дни пребывания в Переделкино, они понимали, что не справились с этой бумажной тайной, которая чуть не довела их до сумасшествия. Они боялись хотя бы в воспоминаниях вновь пережить то жуткое состояние, в которое их погрузил некий Игоречек. Это был третий приход фантома, как назвала его Елена. Никто не сможет объяснить и описать их состояние и тот период, который они пережили. Одно они помнили: Игоречек разложил их плоть сначала на буквы, составляющие их имена, а затем на звуки, содержащиеся в этих буквах. В таком состоянии их сознание погрузилось в огромное ритмическое пространство, где со стремительной скоростью неслись осколки иных сознаний, слышались мириады голосов и звуков - порой очень четких и гармоничных, порой невыносимых и безумных. Афанасий сравнил бы этот процесс с просеиванием - словно огромное сито беспрерывно вибрировало, сортируя некие полувещественные частички, не важные и побочные... И только потом, медленно приходя в себя, они догадались, что побывали не то внутри бумаги, не то в каком-то неведомом механизме. Фантом-Игоречек ушел, но очередного его прихода они не стали дожидаться, поняв, что ещё раз подобного эксперимента они не выдержат.

Все произошедшее постепенно помутнело, острота переживаний притупилась, но обсуждать это они все ещё боялись.

- Давай на пару дней слетаем в Гималаи, - поцеловала она его в губы.

- Мы ещё там не оставили свое дерьмо? - улыбнулся он. - Ездим и разбрасываем по миру свои фикалии.

- Ты как всегда оригинален.

- Мне нужно в Москву. Ольга больна.

- Я поеду с тобой.

Все дело в том, что Елена никого и ничего не боялась, за исключением фантомов Игореш-Игорьков-Игоречков. Заветный листочек гарантировал ей и Афанасию безопасность от любых посягательств и преследований. С его помощью она разрушала планы завистников и излишне любопытных. Но в Москве они не были три года, хотя окольными путями несколько раз добирались до Урала, где Афанасий действительно содержал археологическую экспедицию. Раскопки пока не дали результатов, но надежду на удачу подпитывал ответ листочка: "Результат возможен". А далее шла ссылка на иной информационный уровень, из чего можно было понять, что данные о более древней истории человечества заключены в свитках. Но они понимали, что ни один черт не найдет ключ к ним.

Один свиток они возили с собой и не раз отдавали его именитым экспертам. Те только руками разводили - не было аналогов, чтобы подойти к расшифровке...