Ленин

Шеварднадзе: Одна фраза вызывает у меня сомнение, хотя она в принципе правильная. В докладе говорится: «Курс на ликвидацию кулачества как класса был правильный…» Может быть, не говорить о «ликвидации», а найти какое-то другое слово…

Чебриков: Появилась группа лиц – она не отражает, конечно, настроения народа, – они распространяют листовки о необходимости новой Конституции. Вот одна из листовок. В ней говорится, что наша Конституция не соответствует перестройке, что это Конституция тоталитарного режима, похожа на армейский устав, а наша страна – не казарма. На шестую статью нападают – о руководящей роли партии».

В этом же духе говорили и остальные члены Политбюро. Все это было уже на третьем году перестройки. Большевизм, уравнительный социализм, непримиримость к инакомыслию стали нашей сутью, и мы очень медленно освобождались от этого исторического хлама. Большинство членов Политбюро значительно медленнее, чем весь народ.

Ленинская традиция в этих вопросах была, конечно, сохранена. Как сохранена и в заботе о себе, о «партверхушке». Имеется множество совершенно закрытых постановлений о все новых и новых льготах, которые члены Политбюро дополнительно вводили для самих себя. Решения эти – «Строго секретно» и «Особая папка». Заглянем хотя бы в некоторые.

«На специальном заседании 28 июля 1966 года решили: «Установить, чтобы члены, кандидаты в члены Политбюро ЦК КПСС, секретари ЦК КПСС и заместители Председателя Совета Министров СССР начинали работу в 9 часов утра и оканчивали в 17 часов с обязательным соблюдением перерыва на обед…» Далее предписывалось отдыхать в летнее время полтора месяца и в зимнее – один месяц…{224}

На заседании Политбюро 24 марта 1983 года были предприняты новые послабления в труде членам и кандидатам в члены Политбюро ЦК КПСС старше 65 лет (а тогда в нем были почти все «старше»), начинать работу в 10 часов утра…{225} Не забыли принять и постановление о пенсионном обеспечении: размер пенсии членов Политбюро в 1976 году достигал 800 рублей в месяц с сохранением дачи (пять человек обслуживающего персонала), автомобилей «Чайка», «Волга» и т. д.{226} Все это хранилось в «Особой папке», которую можно было вскрывать, как гласит подпись А.И. Лукьянова, только с «разрешения Генерального секретаря ЦК КПСС»{227}.

Но, пожалуй, хватит о «ленинском Политбюро». Эти люди фактически избирали сами себя. Их выдвигала в обойму правящей элиты узкая группа высших партийных функционеров, а они на протяжении десятилетий правили народом, совершая между трудами дела катыньские, афганские, карибские, корейские, берлинские, новочеркасские, чернобыльские… Любая власть порочна. Но большевистская особо. И в этом лишний раз убеждаешься, глядя на «свершения» «ленинского Политбюро».

То был апокалипсис власти в сумерках революции.

Глава 2 Одномерное общество

Ленин отрицал свободу внутри партии, и это отрицание свободы было перенесено на всю Россию.

Николай Бердяев

Ленин для России – это страшная революционная стрела, выпущенная из туго натянутого лука истории. Большевистское явление, наиболее полным олицетворением которого стал сам Ленин, сокрушило в России все. Вначале было поражено в Петрограде слабое и бездарное демократическое правительство; затем были повержены частная собственность, разрушена крестьянская община, разграблена церковь, оскоплена национальная духовность. Все, что было связано с Лениным, было рельефно антикапиталистическим, антидемократическим, антилиберальным, антиреформистским, антигуманным, антихристианским. Если святой князь Владимир Киевский, крестив Русь, сделал ее христианской, то Владимир Ульянов выпустил на ее просторы Антихриста. Еще ни одному человеку в истории не удавалось в таких масштабах и качестве изменять огромное общество.

Ленин превратил Россию в экспериментальное поле Истории, создавая новое общество.

Пожалуй, главное, что характеризует это новое общество, – одномерность. Все бесконечное многообразие социальной и духовной жизни, многострунность культуры, исторических традиций, творческих потенциалов миллионов людей было сведено к жесткой, однозначной, бескомпромиссной идеологической парадигме ленинизма. Именно она предписывала Системе как новое откровение монополию на власть, мысль, новые «ценности». В обществе на десятилетия прочно обосновались догматическое однодумство, тотальная бюрократия, авторитаризм одной политической силы, иррациональный страх. Началась долгая война против собственного народа. Господство антисвободы и предопределило одномерность общества. Оно стало послушным, молчащим, управляемым. Главный Архитектор этого общества знал, чего он хочет.