Ленин

Дзержинский докладывал о работе в ЧК, о тысячах замученных и убитых людей, схваченных в домах и на улицах латышскими и китайскими солдатами.

– Никакая тайна не останется в тени! – шептал Дзержинский, заглядывая в глаза Ленину. – Мы умеем заставить быть откровенными, о, умеем!

Ленин начал сжимать руки и смотреть вокруг зорким строгим взглядом. Когда задевал он толпящихся невидимых призраков, убегали они в панике, в невыразимом страхе.

Дзержинский остановился и произнес:

– Сегодня буду проводить следствие по делу покушения. Привез сюда вашего шофера Владимирова. Подойдите, товарищ, услышите важные вещи. Непременно должны его услышать.

– Когда? – спросил Ленин.

– Сегодня вечером, – шепнул Дзержинский.

– Приеду…

Они расстались и пошли в разные стороны.

Тени старого Кремля наблюдали глазами, полными отчаяния и немого страха.

Сорвался холодный морозный ветер. Призраки развеялись, как туман над болотами.

Тогда выглянули другие привидения. Бледные, окровавленные, измученные тени людей, умерших в течение веков в подземельях Кремлевских застенков. Перекошенные страшные лица, длинные руки под низко свисающими тучами, беременными снегом, смеялись беззвучно, радовались бесноватой радостью, брызгали проклятьями и вздыхали плаксиво:

– Месть за нас! Месть за нас!

Эти стонущие тени создавали угрюмые хороводы. В кутерьме вьюги выли и плясали, поднимались все выше, играли с красным полотном, хлопающим на башне, смеялись протяжно и исчезали, утопая в вихрях и струях хлещущей метели.

Глава XXVI

Ветер выл и швырял сухим, мерзлым снегом в темные окна домов, тянущихся вдоль улицы Большая Лубянка. На пустой улице нельзя было заметить ни одного прохожего, хотя стрелка часов на башне подходила только к одиннадцати ночи.

Единственный человек в поношенном пальто, поднявши потертый барашковый воротник, показался из-за угла поперечной улицы. Он шел, глядя на искрящиеся под ногами снежные сугробы, нанесенные вихрем.

Из ворот дома с выбитыми стеклами и отбитой пулями штукатуркой выскочило три солдата и, окружив прохожего, спросили угрожающе:

– Куда идешь? Покажи пропуск!

Прохожий поднял глаза на солдат, и те окаменели. Выпрямившись, шепнули:

– Товарищ Владимир Ильич Ленин!

Он усмехнулся доброжелательно и попросил:

– Покажите мне здание ЧК!

– Вы стоите перед ним, товарищ, – ответил солдат робким голосом.

Ленин окинул внимательным взглядом громадный дом с большими окнами, до половины забитыми досками, темными, как бы слепыми.

– Что за черт?! – буркнул он недовольным голосом. – Спят, что ли, там все?..

Как бы отвечая ему, где-то из глубины здания вырвалось задыхающееся тарахтение автомобильного двигателя. Еще какие-то другие звуки смешивались с отголосками машины. Немного погодя все умолкло. Опустилась глухая, беспокойная тишина.

– Что это было? – спросил Ленин, глядя на солдат.

– ЧК расстреляло осужденных, – шепнул сержант. – Всегда при этом заводят автомобиль грузовой, чтобы заглушить выстрелы пулеметов, крики убиваемых, стоны…

Ничего более не говоря, Ленин направился к воротам дома и позвонил.

Немного погодя хриплый голос спросил:

– Кого черт носит в эту пору?! Отойди от ворот, буду стрелять…

– Председатель Совнаркома, к товарищу Дзержинскому, – ответил Ленин.

Он услышал топот ног убегающего караульного и пронзительный свист.

Прошло несколько минут, пока открыли калитку. Какой-то человек, небольшой, коренастый, с лицом, обезображенным оспой, осторожно выглянул, подозрительно и молчаливо пропустил Ленина.

Улица Большая Лубянка в Москве. Фотография. Начало ХХ века

Закрыв за ним калитку, он пошел сзади, бормоча:

– Мы должны быть бдительны… Уже несколько раз входили к нам вооруженные люди, намеревающиеся убить товарищей Дзержинского и Петерса. Поляки и латыши на них были злы. Они не вышли уже отсюда, но есть другие, которые дали клятву мстить. Вчера в саду университетском нашли товарища Багиса, повешенного необнаруженными злоумышленниками.

Он проводил Ленина через подворье.

Свет желтых огней керосиновых фонарей, слабо освещавших внутренний двор, высветил поднимавшуюся высоко глухую стену, теряющуюся вверху во мгле вьюги, потресканную и выщербленную. На сохранившейся штукатурке виднелись кровавые пятна и сосульки. Под стеной лежали неподвижно нагие тела, скорчившиеся, съежившиеся, брошенные, как груда кусков. Носилась над ними легкая дымка пара Сбоку стоял грузовой автомобиль, покрашенный в черный цвет.

Ленин приостановился и оглянулся на подкрадывающегося сзади человека. Привратник понял немой вопрос раскосых глаз и снова начал бормотать:

– Здесь мы казним приговоренных. Пулемет мы поместили в оконце подвального помещения. Поставлен он так, что проходящие перед ним гибнут сразу.

Засмеялся мрачно и добавил:

– Продукция массовая… иначе нельзя!

Ленин кивнул головой в сторону нагих трупов и спросил:

– Что делаете… с этим?