Ленин (американский вариант)

Эрнест Ренан в «Доне Луиджи Тости» пишет: «Как отвечает ожиданиям простолюдина, как сочетает впечатление мятежа и значимости, как наполнен – силой, мужеством и стоицизмом – главными качествами великих итальянских душ». Это описание прекрасно подходит Ленину. Ему приписывают мечтательную натуру, по общему мнению иностранных авторов составляющую главное отличительную особенность славянской души. Я не люблю обобщений касательно национальных или расовых черт, обычно такие обобщения сводятся к нестерпимым банальностям, к тому же нестерпимо неверным банальностям. Тем не менее, признаю, что Ленин это русский характер, хотя и противоположный пресловутой славянской душе, по крайней мере в том смысле, в котором о славянской душе говорят специалисты по национальной психологии. Принято думать, что славяне слабы. Ленин обладает железной волей. Славянская душа будто бы романтична. В Ленине нет и следа эмоциональности. Славянская душа склонна к метафизике. Никто не интересуется абстрактными вопросами так мало, как Ленин. Если он мечтает, то его мечта – апогей общего места: казарма, управляемая большевиками.

В чём состоит цель его политической деятельности? Во-первых, в грандиозном социальном эксперименте. Это человек – сошедший с ума экспериментатор. Как бы он ни верил в себя и в свои идеалы, неужели он может всерьёз верить в немедленный и окончательный успех удивительного эксперимента в Кремле (или лучше сказать в Бисетре?). В его окончательно убеждённости позволительно усомниться. Два месяца назад он сказал Максиму Горькому, мне это известно от одного французского знакомого, который слышал эти слова от самого Горького, что «самое удивительное во всём этом деле то, что нас ещё не снесли».

Неужели ничего не стоит отрицательный результат этого эксперимента in anima vili[83]

? Независимо от результатов эксперимента, коммунизм преподал миру важный урок. Кажется, именно в этом заключается мнение кремлёвских обитателей. «Если мы не справимся, - сказал один из известнейших большевиков. – Мы просто отложим нашу работу на будущее. Вот и всё. Социальная революция победит в другой раз». Всё это так просто, если поразмыслить! Разрушение государства, уничтожение народа, миллионы погибших. Всё это не имеет ни малейшего значения для человека с такими возвышенными целями.

Каким будет окончательный результат ленинской деятельности? Стойкая ненависть русского народа ко всему, связанному с идеями социализма.

«Современные события несомненно являют полное торжество идеи забитой и загнанной буржуазии: ее победители буржуазнее, чем она сама».

«Ленин прав: жизнь, взбаламученная «социалистической революцией», принесет в деревню «кодекс новой правды». Только это кодекс, вероятно, будет — с небольшими поправками — Десятый Том Свода Законов. Он освятит сложившееся положение вещей, закроет на многое глаза и назовет благоприобретенным награбленное».

«Штык создал в России новые высшие классы: плутократов современности, капиталистов в маскировочных костюмах, приобретателей в красных колпаках. Я видел танцульки, устроенные этими людьми во дворцах Раевских и Победоносцевых. Нынешние аристократы танцуют хуже прежних, но гораздо лучше защищают свои права».

«Любителям исторической телеологии предлагается ответ на вопрос: для чего нужен Ленин? Для торжества идеи частной собственности. Если верить К. Пруткову, то «и терпентин на что-нибудь полезен». Но такое назначение большевистского терпентина представляет, несомненно, одну из самых злых шуток истории».

«Протопопов[84]

компрометировал реакцию и подготовлял революцию. Ленин компрометирует революцию и подготовляет реакцию. Кого из них двоих мы выберем?»

«Ленин законный наследник Николая Николаевича. Поход на капиталистический строй, по замыслу и подготовке, стоит похода на Карпаты. Где будут при отступлении ‘заранее подготовленные позиции’?»

«В Парижском Люксембургском музее есть прекрасная скульптура Тюргона: слепой ведет парализованного. Московитская Совнаркомия должна была бы украсить свой герб изображением этой статуи»[85].

Глава VII

Теории социальной революции: Маркс, Бакунин и Сорель

Интересный факт, имеющий прецедент разве только в истории христианства - содержание ожесточённой политической борьбы, разгоревшейся сейчас в четырёх сторонах Европы, полностью восходит к одному человеку: Карлу Марксу. В Германии Шейдеманн и Гассе, Носке и Либкнехт, Давид и Ледебур, Эберт и Роза Люксембург; в России Ленин и Плеханов, Троцкий и Потресов, Мартов и Церетели, Каменев и Дан!

Даже буржуазные теоретики, доказывающие невозможность установления коммунистического строя в России, не смущаются ссылаться на автора «Капитала».