Ленивый любовник

– Да, сэр, – ответил повар и начал собирать тарелки со своим почти нетронутым шедевром.

Я не сочувствовал Фрицу, так как заранее предостерегал его, потому что лучше, чем он, знаю кулинарные вкусы американок. Конечно, на банкете в клубе гурманов утка вызвала бы больше энтузиазма. Настроение несколько исправила реакция на крем с миндалем. Дамы чувствовали себя свободно, не слишком придерживаясь правил приличия, потянулись за ложками, хотя Фриц еще не кончил подавать.

– Это божественно! – заявила Порция Лис и обернулась к мисс Адамс. – Ведь правда?

– Не знаю, Порция. Мне еще не подали, – ответила та, но вскоре и она должна была признать, что крем действительно великолепный.

Больше никаких комментариев не было. Элен Трой покончила с кремом первой. Она встала, отодвинула стул и, опершись ладонями о край стола, наклонилась вперед. Ее прыщи были уже не розовыми, а малиновыми.

– Слушайте! Слушайте! – объявила она.

– Речь! Кто скажет речь? – спросил чей-то голос.

– Это моя речь.

Кто-то засмеялся.

– Да, моя речь, – повторила Элен с ударением. – Да! Я все время думаю, как нам отблагодарить мистера Гудвина, и теперь хочу внести предложение. Предлагаю, чтобы одна из нас подошла к мистеру Гудвину, обняла его, поцеловала и назвала по имени: Арчи.

– Которая? – поинтересовалась Мейбл Мур.

– Проголосуем. Я выставляю собственную кандидатуру. Я даже уже встала.

Послышались протестующие возгласы. Клер Бурк-харл, ее соседка с левой стороны, потянула Элен за локоть и усадила. Назывались разные кандидатуры. Кто-то предложил тянуть жребий. Полчаса назад я не возражал бы, считая, что перст судьбы укажет на Цию или Элеонор. Теперь я не мог рисковать положением, которое позднее было бы нелегко исправить. Поэтому я взял слово.

– Следовало бы и меня спросить!

– Не прерывайте! – гневно бросила Бланш Дьюк.

– Прошу прощения, но я должен. Может разразиться скандал. Если одна из дам, не знаю, которая, подойдет сейчас ко мне, обнимет меня и поцелует, то я могу забыть об обязанностях хозяина дома. Зато…

– Кто же, кто же? – прервали меня многочисленные голоса.

– Зато, – повторил я, игнорируя вопросы, – если бы это сделала другая, я не в силах был бы скрыть разочарование. Я не называю никаких имен, и давайте забудем об этом. Так или иначе, никто не отверг пока это предложение, хотя оно не является обязательным.

Я потрогал себя за правое ухо и продолжал:

– Оно было неверно сформулировано. Кто бы, по правде сказать, получил удовлетворение? Не я. Вы, дорогие дамы. Приятнее целовать, чем быть расцелованным. Только прошу понять меня правильно. Как хозяин, я с удовольствием сделал бы милым гостям приятное. С большим удовольствием! Есть ли какое-нибудь предложение?

– Да. Даже два, – заявила Ция Лондеро.

– Очень приятно, слушаю вас.

– Во-первых, все мы могли бы называть вас по имени: Арчи.

– Согласен. Если, разумеется, мне будет позволено называть вас Шарлотта, Бланш, Долли, Мэйбл, Порция, Элеонор, Клер, Нина, Элен и Ция.

– Разумеется. Во-вторых: вы детектив. Расскажите нам о своей работе что-нибудь особенно захватывающее.

– Что же… – задумался я. Посмотрел направо и налево. – Решим также вопрос с кофе. Да или нет?

Я не уверен, что все, но большинство ответили: «Да!» Фриц как раз расставил на боковом столике чашки и принялся разливать напиток. Я немного отодвинул стул, положил ногу на ногу и, уставившись в потолок, покусывал губу.

– Расскажу вам о том, чем сейчас занимаюсь, – предложил я наконец. – Я мог бы, разумеется, рассказать о каком-нибудь старом деле, давно оконченном. Но мне кажется, что вас больше заинтересует наше последнее дело. Конечно, я не буду вдаваться в подробности, имеющие конфиденциальный характер. Вы согласны?

Согласны были почти все. Только миссис Абрамс внезапно сжала губы, а серые глаза Долли Харритон могли бы выдать беспокойство, сиди она ближе.

– Расскажу только самое главное, – начал я небрежно, – в противном случае мне не хватило бы ночи. Речь идет об убийствах. Их жертвами стали три человека: Леонард Дайкес, служащий адвокатской фирмы, в которой вы работаете, молодая девушка Джоан Веллимэн, рецензентка уважаемой издательской фирмы, и вторая девушка, Рэчел Абрамс, имевшая собственное машинописное бюро.

Пробежал шепот, дамы стали обмениваться тревожными взглядами.

– Я не признаю за собой вины, – решительно объявила Нина Перельман бархатистым, мягким голосом, на котором не отразилось пять или шесть коктейлей «Манхеттен».

– Три убийства, – отозвалась Элеонор Грубер. – А убийца был один?

– В свое время я затрону и это предположение, – ответил я. – Первый раз мы столкнулись с этим делом, когда к нам обратилась полиция со списком пятнадцати мужских имен, написанных рукой Леонарда Дайкеса. Список нашли между листами книги, находившейся в его комнате. Ни мистер Вульф, ни я не заинтересовались этим списком. Мы едва посмотрели на него. Позднее…

– А зачем вам показали бписок? – перебила Долли Харритон.