Читаем Лео Бокерия: «Влюблен в сердце». Истории от первого лица полностью

Коба нажимает какую-то кнопку, и операционный стол переходит в горизонтальное положение. Только тут я понимаю, как сам я чертовски устал и как давно ждал чего-то вроде этой уверенной команды. Самая трудная, рискованная часть пути пройдена!

Живая теплая кровь, которая в течение полутора часов струилась в обход сердца по прозрачным трубкам, отходящим от аппарата искусственного кровообращения, начинает согревать остывшее и глубоко заснувшее сердце.

– Кажется, оживает? – спрашиваю я почему-то шепотом, видя, как по горизонтальной линии на мониторе начинают пробегать редкие, почти незаметные, волны.

– Согреваемся помаленьку. Видите, там пока 24,6 по Цельсию температура, – отвечает Лео Антонович. – Ну а сердце начинает работать… а как же, оно обязательно должно восстановиться.

– Даже не знаю, Лео Антонович, с чем можно сравнить вашу работу, с тончайшей ювелирной, может быть? Но там всего лишь золото и драгоценные камни, а тут жизнь человеческая!

– Главное, что после такой операции дети обычно живут и развиваются, нормально, вырастают здоровыми людьми, могут даже стать спортсменами и чемпионами…

– У вас жесткий диск на диктофоне? – неожиданно строго спрашивает меня Давид Беришвили.

– Нет, обыкновенная кассета…

– А пленку вы стерилизовали перед тем, как сюда войти? Ультразвуком или на томографе?

– Нет… – признаюсь я и думаю с тревогой. – Если, правда, нужно было, почему меня никто не предупредил?!

– У нас тут, знаете, как на войне, – официально поддерживает коллегу Бокерия, – Давид Олегович у нас человек строгий. Капитан запаса, между прочим, на специальных курсах учился недавно…

– Уже майор, – сурово поправляет Беришвили.

Лео Антонович, не выдерживает первым и начинает смеяться. Смеется и Катя. Молча. Лицо закрыто маской, но по глазам видно. Коба даже отвернулся, чтобы я не увидел его веселого лица. Конечно, ему приятно, что не только он предмет розыгрышей. Татьяна Борисовна тоже, как бы задумчиво склонилась к своей умной машине.

Ага! Вот и меня между делом разыграли. Господи! Вздыхаю с облегчением, я ведь правда испугался… Что я буду делать без этой пленки, на которой все это бесконечное молчание записано. Пока не перевел ее в компьютерный текст – пленка эта бесценна и незаменима…

– Вчера по Первому каналу показали японский город после цунами, – заговорил Беришвили как ни в чем ни бывало. – Удивительная все-таки страна! Никаких там нет мародеров, все люди друг другу помогают… да что люди! Двух породистых собак показали. Она ранена и не может даже ползти. Другая ее не бросила. Сидит рядом и жалобно воет, просит, чтобы люди помогли…

– А двоих стариков видели? – спрашивает Катя. – Только двое из всей семьи спаслись, бродят по развалинам, зовут своих молодых, кричат тоскливо, как ночные птицы…

Да, я это тоже видел. Перед глазами опять это жуткое землетрясение и цунами, поврежденные атомные станции, разрушенные города, реальная картина апокалипсиса…

– Хорошие они люди. Люблю японцев за то, что они понимают красоту, как ни один больше народ на земле.

– Да уж! – поддерживает меня Беришвили, – какая еще нация всенародно ходит весной смотреть, как цветет сакура. На самом деле удивительные люди! Вот так подумаешь, а кто будет жить на земле через сто лет…

– Через сто лет будут, наверное, одни китайцы…

– Невозможно, чтобы не земле осталась одна раса, – твердо возражает Лео Антонович. – Она выродится, сама себя уничтожит. Человечество живо своим разнообразием. От межплеменных, межрасовых браков рождаются замечательные, одаренные дети. Смешение культур, способностей, умений, возможностей – вот в чем будущее человечества. Однообразие – вырождение и гибель.

Мельком смотрю на дисплей и вижу – буквально все показатели уже бегут, живут, дышат!

– Ну что же, – говорит Лео Антонович, – спасибо этому дому, пойдем к другому… Мы выходим из операционной.

Как жаль, что я не видел лица малышки Кашуркиной. Мне так хочется увидеть ее живую улыбку. Имя неизвестно, а может, его еще и нет, человеку отроду пять недель. Если придумать имя еще не успели, то мне очень хочется, чтобы малышку Кашуркину назвали Катя. В честь операционной сестры красивой тети Кати Максимовой, которая вместе с дедушкой Лео Бокерия помогала ей выжить. Вот ведь и Лео Антонович назвал свою старшую дочку Катей…

На вторую операцию идем по лабиринту стерильно чистых безлюдных коридоров. Уже через минуту я совершенно не представляю, куда идем – вперед, назад, вправо или влево. В корпусе шестнадцать операционных, некоторые из них внезапно открывались нам за большими стеклянными дверями. Везде шла работа, и люди, которые видели нас, непременно кивали и улыбались. Было понятно, что здесь все знакомы и все друг к другу очень хорошо относятся.

Мы тоже улыбались, кивали и быстро шли к какой-то своей цели. Впереди Лео Антонович, рядом с ним руководитель операционного отделения Арслан Шамсутдинович Караматов и я, со своим незарегистрированным диктофоном, позади.

Вторая операция

Перейти на страницу:

Все книги серии Спасая жизнь. Истории от первого лица

Всё, что осталось. Записки патологоанатома и судебного антрополога
Всё, что осталось. Записки патологоанатома и судебного антрополога

Что происходит с человеческим телом после смерти? Почему люди рассказывают друг другу истории об оживших мертвецах? Как можно распорядиться своими останками?Рождение и смерть – две константы нашей жизни, которых никому пока не удалось избежать. Однако со смертью мы предпочитаем сталкиваться пореже, раз уж у нас есть такая возможность. Что же заставило автора выбрать профессию, неразрывно связанную с ней? Сью Блэк, патологоанатом и судебный антрополог, занимается исследованиями человеческих останков в юридических и научных целях. По фрагментам скелета она может установить пол, расу, возраст и многие другие отличительные особенности их владельца. Порой эти сведения решают исход судебного процесса, порой – помогают разобраться в исторических событиях значительной давности.Сью Блэк не драматизирует смерть и помогает разобраться во множестве вопросов, связанных с ней. Так что же все-таки после нас остается? Оказывается, очень немало!

Сью Блэк

Биографии и Мемуары / История / Медицина / Образование и наука / Документальное
Там, где бьется сердце. Записки детского кардиохирурга
Там, где бьется сердце. Записки детского кардиохирурга

«Едва ребенок увидел свет, едва почувствовал, как свежий воздух проникает в его легкие, как заснул на моем операционном столе, чтобы мы могли исправить его больное сердце…»Читатель вместе с врачом попадает в операционную, слышит команды хирурга, диалоги ассистентов, становится свидетелем блестяще проведенных операций известного детского кардиохирурга.Рене Претр несколько лет вел аудиозаписи удивительных врачебных историй, уникальных случаев и случаев, с которыми сталкивается огромное количество людей. Эти записи превратились в книгу хроник кардиохирурга.Интерактивность, искренность, насыщенность текста делают эту захватывающую документальную прозу настоящей находкой для многих любителей литературы non-fiction, пусть даже и далеких от медицины.

Рене Претр

Биографии и Мемуары

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Браки совершаются на небесах
Браки совершаются на небесах

— Прошу прощения, — он коротко козырнул. — Это моя обязанность — составить рапорт по факту инцидента и обращения… хм… пассажира. Не исключено, что вы сломали ему нос.— А ничего, что он лапал меня за грудь?! — фыркнула девушка. Марк почувствовал легкий укол совести. Нет, если так, то это и в самом деле никуда не годится. С другой стороны, ломать за такое нос… А, может, он и не сломан вовсе…— Я уверен, компетентные люди во всем разберутся.— Удачи компетентным людям, — она гордо вскинула голову. — И вам удачи, командир. Чао.Марк какое-то время смотрел, как она удаляется по коридору. Походочка, у нее, конечно… профессиональная.Книга о том, как красавец-пилот добивался любви успешной топ-модели. Хотя на самом деле не об этом.

Дарья Волкова , Елена Арсеньева , Лариса Райт

Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Проза / Историческая проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия
Шантарам
Шантарам

Впервые на русском — один из самых поразительных романов начала XXI века. Эта преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, протаранила все списки бестселлеров и заслужила восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя.Грегори Дэвид Робертс, как и герой его романа, много лет скрывался от закона. После развода с женой его лишили отцовских прав, он не мог видеться с дочерью, пристрастился к наркотикам и, добывая для этого средства, совершил ряд ограблений, за что в 1978 году был арестован и приговорен австралийским судом к девятнадцати годам заключения. В 1980 г. он перелез через стену тюрьмы строгого режима и в течение десяти лет жил в Новой Зеландии, Азии, Африке и Европе, но бόльшую часть этого времени провел в Бомбее, где организовал бесплатную клинику для жителей трущоб, был фальшивомонетчиком и контрабандистом, торговал оружием и участвовал в вооруженных столкновениях между разными группировками местной мафии. В конце концов его задержали в Германии, и ему пришлось-таки отсидеть положенный срок — сначала в европейской, затем в австралийской тюрьме. Именно там и был написан «Шантарам». В настоящее время Г. Д. Робертс живет в Мумбаи (Бомбее) и занимается писательским трудом.«Человек, которого "Шантарам" не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв, либо то и другое одновременно. Я уже много лет не читал ничего с таким наслаждением. "Шантарам" — "Тысяча и одна ночь" нашего века. Это бесценный подарок для всех, кто любит читать».Джонатан Кэрролл

Грегори Дэвид Робертс , Грегъри Дейвид Робъртс

Триллер / Биографии и Мемуары / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза