Лестница Якова

В Нью-Йорке Норе не сразу удалось поймать сына – два дня к телефону подходил Том и отвечал, что Юрика нет дома. На третий день Юрик позвонил сам, приехал к Марине на квартиру. Нора готовилась к встрече: надо держать себя в руках, не предъявлять никаких претензий, зажать в себе ужас, который испытывала… Выглядел Юрик паршиво, вид имел ободранный и страшно усталый. Расцеловались. Пахнуло старой одеждой, гнилым зубом и смертью.

– Устал, дружок?

Юрик посмотрел на мать почти с удивлением:

– Вот именно. Устал.

– Значит, вовремя я приехала. Обо всем договорено, все будет в порядке. Пошли в город, пообедаем и билет купим.

– Мам, как покупать – все документы потеряны. Мне отсюда не выбраться. Мне конец.

В глазах была такая тоска, что Нору просто перевернуло: он все понимал…

– Я приехала не хоронить тебя, а вытащить. Только ты мне должен помочь. Без твоей помощи мне не справиться. Давай так – ты забываешь на время о себе и помогаешь мне спасти моего сына. Хорошо?

Говорила Нора спокойным, железным даже голосом, но внутри у нее все выло, скулило, разрывалось на части.

– Мам, я же тебе говорил, у меня документов никаких нет. Я все потерял, и грин-карту потерял, и права.

Значит, он не помнил, как они ходили в прошлый ее приезд в русское посольство, чтобы восстановить советский паспорт. Для этого пришлось делать заявление в полицию о краже документов, сделать фотографию. Это оказалось несложно. В Российском посольстве Нора тогда отстояла очередь, они вместе подали заявление, и паспорт должен был быть готов через месяц. С тем Нора и улетела. С тех пор прошло уже полгода. Поняла, что он не помнит, но спросила на всякий случай:

– А русский паспорт?

– Какой?

– Но мы же в прошлый моей приезд заказывали. Ты его опять потерял?

– Нет, я про него вообще забыл.

Нора позвонила в посольство – паспорт был давно готов, но годился он только для того, чтобы взять билет и добраться до Москвы. Что и было нужно.

Получать паспорт пошли вдвоем, в тот день прилетал Тенгиз, и Юрик обещал поехать с Норой встречать его в аэропорт. Но вдруг заторопился, сказал, что у него срочное дело, попросил двадцать долларов и обещал вечером приехать к Марине.

Нора встретила Тенгиза и привела его к Марине, которой все это эвакуационное приключение было сильно не по нутру, но обязательства давней дружбы не давали ей возможности отказать Норе с Тенгизом в приюте. Вечером Юрик не позвонил. Позвонил вечером следующего дня. Зашел, обнялся с Тенгизом, они ритуально обхлопали друг друга по плечам, и Юрик сразу же заторопился куда-то. По делам. Попросил у матери двадцатку. Нора дала деньги, понимая, что “на дозу”. Всем все было понятно. Нора сказала, что завтра идет за билетами и возьмет на ближайшие дни.

– Мне бы через недельку… – попросил Юрик, но Нора возразила:

– Нет, Юрик, ты свои дела заканчивай, возьму на ближайший рейс… Дело-то наше срочное…

На следующий день Нора с Тенгизом пошла за билетами, купили билет Юрику, Норин обратный билет был взят в Москве наугад, но пришелся как раз ровно на положенный день, а Тенгизов билет за сто долларов поменяли на тот же рейс.

Нора просила Юрика прийти с вечера, накануне полета. Нервы у Марины были до того натянуты, что она взяла детей и поехала с ними к подруге в Тэрритаун. Вечером Юрик не пришел. Нора ночь не спала, звонила каждые полчаса на Юрикову, как она считала, квартиру, то есть к Тому, но Том сначала отвечал, что Юрика нет, а потом перестал снимать трубку. Если бы он знал, где его искать, он бы поискал… Но этого не знал никто. Да и сам Юрик, может, не соображал, где он находится…

Чтобы поспеть вовремя в JFK, выходить из дому надо было в четыре часа. Тенгиз тоже почти не спал, был мрачен и подавлен и объявил, что поедет погулять в Центральный парк и к двум вернется.

Нора осталась одна. В жизни не было у нее такой полной растерянности и беспомощности. Посчитала деньги – восемьсот тридцать долларов. Было ясно, что билеты надо менять, потому что на новые денег не хватит. Интересно, сколько у Тенгиза… Вряд ли на три новых билета хватит и у него. Можно поехать в представительство Аэрофлота, попробовать поменять. Что-то ее останавливало. Слабая надежда, что Юрик появится? Прошлась по пустой квартире. В кухне, в шкафчике, нашла бутылку виски. Налила стакан и выпила. Дрянь ужасная. Но вырубило сразу. Посмотрела на часы – десять утра. До выхода из дома шесть часов.

Легла на диван в гостиной. Одна стена сплошь завешена Мариниными картинами с привкусом экспрессионизма, крик и боль… После училища Марина закончила Строгановку, но вскоре эмигрировала. Карьера в России только начиналась, она была из самых талантливых на курсе, а в Америке как-то не складывалось. Эмиграция всех опускает на нижнюю ступень лестницы, откуда надо заново подниматься… Нора закрыла глаза. Плыли перед глазами Маринины картины, лучше не становилось…