Лестница Якова

После Москвы началась вторая половина пути. Невыносимо грустно было уезжать… Как никогда ощущалась необходимость быть вместе. По дороге в Новосибирск читал Горького, ел вкусные продукты, которые вы мне принесли, одновременно переживал сложное чувство, в котором перемешались грусть за покинутых на вокзале, наслаждение полусвободой, манящее ожидание неизвестного будущего и жажда, громадная жажда труда. В Новосибирске мы оказались вечером. Хотя я и был подготовлен, но все же сильное разочарование и особенная грусть: кажется, возобновляется Сталинград, но в ухудшенном издании. Самое тяжелое – отсутствие книг и культурных людей. Случайно при мне осталась та же книга Горького, которую я перечитал второй раз. Понял, что третий – не смогу. Час труда – самодельные шахматы готовы, и я играл сам с собой. Единственное утешение – по вечерам съедал по одной конфете из Ивиной коробки. Как говорят, от сладостей великое горе проходит.

В Новосибирске я провел восемь дней. За эти дни у меня было одно яркое впечатление – встреча с молодым инженером, бывшим комсомольцем… Он оказался первоклассным шахматистом. Я молниеносно проиграл ему пять партий, но получил свою компенсацию. Сыграл впервые в моей практике слепую партию, то есть, глядя на пустую доску без фигур, называем ходы и оба записываем. Я думал, что не дотяну и до половины. Представь мое изумление, когда я выиграл эту партию. Если Генрих интересуется, могу прислать эту партию с объяснениями.

В Новосибирске мне предложили несколько городов, из которых я наугад выбрал Бийск. Приехал сюда в 12 часов ночи, закончив все формальности, направился по спящим улицам в гостиницу, куда заранее было по телефону предупреждено.

…Сегодня сижу на работе в Топливном Комбинате, где я работу начал с частного письма тебе. Буду получать триста рублей, но не дают хлебные карточки, дают какие-то неясные обещания. Коммерческий хлеб здесь продается, но громадные очереди, для одинокого человека недоступные. На эту работу я не смотрю серьезно, так как она не отвечает моим основным намерениям. Планы. На пути из Новосибирска в Бийск в вагоне я долго обдумывал, как наладить жизнь, чтобы она не явилась отклонением в сторону, а являлась бы продолжением моей прежней экономической работы. Я был пропагандистом идеи монографических обследований в промышленности. Теперь я должен приложить эту идею к районному хозяйству. Необходимо написать экономическое исследование “Бийский район и его хозяйство”. Для этого нужно работать в Райплане. Сразу же по приезде направился туда, приняли хорошо, но назавтра выяснилось, что смета исчерпана и нового человека принять не могут. Я был вдвойне обескуражен, как будто отпадала главная цель. Пришлось взять другую работу, но своего плана я не только не бросил, но уже активно принялся за его выполнение. Библиотека и музей здесь хорошие. В Райплане мы сговорились, что через несколько месяцев я перейду туда. Теперь все затруднение – комната. Есть одна хибарка, если сегодня и завтра ничего не появится, то придется временно там поселиться, так как турбаза уже подорвала мои финансы.

Работа над книгой очень увлекает, уже думаю с удовольствием об отдельных частях работы. Думаю, что это будет оригинальный в экономической литературе труд, нечто среднее между экономическим исследованием и очерком.

Бийск – город небольшой, река Бия, холодная многоводная сибирская река. Вероятно, культурных людей мало. Я ориентируюсь на одиночество и интенсивную работу. Мелькают туристы, я играю на рояле на турбазе, вспоминаю весь свой репертуар. Город равнинный, но очень близко высокие алтайские горы, куда туристы и едут. Но самый Бийский район не горный, а равнинный, и как тема для экономической монографии не очень богатый. Но чем беднее тема, тем многостороннее ее можно развернуть. Она должна быть развернута до стадии исчерпания – такова моя задача. Срок выполнения примерно шесть-восемь месяцев.

Вот все подробности. Кажется, тоже исчерпывающие.

…Генриху передай, что и прежде и впредь я буду его одинаково любить, что бы он ни сделал и как бы он ни поступил, будет ли писать или не будет – все это ни в какой мере не меняет моей крепчайшей привязанности и нежности к моему единственному другу-сыну. Пусть поступает, как хочет, как считает лучшим или нужным – я всегда считаю его своей гордостью.

Прощай, мой дружок, будь крепка и добра. Лозунг нашей жизни – “минует несчастное время”.

Обнимаю тебя, моя родная, Я.

12.10.1934

Милая моя, родная и чудесная жена!

Письма твои регулярно приходят. И большое письмо с описанием женских дел, и открытки – все пришло.

1) Как подготовилась к зиме? Почему стекло не вставлено? Появились мыши? Почему же без меня не боретесь с ними? Когда я был, удалось их совершенно вывести, помнится, я поймал до сорока штук, и они исчезли. Генрих должен меня заменять, как в крупном, так и в мелочах. Я очень прошу его заняться этим делом.