Летчик под грифом «секретно»

— Видишь ли, в чем дело. В Афганистане существует множество партий вооруженной оппозиции. Наиболее крупные из них объединились в союзы и в настоящее время заняты борьбой с общим противником — Советским Союзом. Но рано или поздно вы уйдете из этой страны, и я очень сильно сомневаюсь, что в качестве победителей. Так вот, после этого здесь начнется резня, то есть борьба за власть, по сравнению с которой нынешняя война покажется просто шалостью. И нам, то есть Соединенным Штатам, не хотелось бы, чтобы к власти пришла группировка, цель которой — создание на территории Афганистана Исламского государства. Если это произойдет, содрогнется весь мир. Командующий этой группировкой со своим штабом сейчас, по оперативным данным, находится вот здесь. — Алекс ткнул пальцем в место на карте, где была обозначена цель.

— В целом идея понятна, — усмехнулся Алексей. — Но почему я? У вас что, нет летчиков? И пакистанские пилоты неплохо справились бы с такой задачей, насколько я знаю… — Алексей внезапно замолчал, вспомнив, что для Алекса у него по-прежнему амнезия, а он чуть не проговорился о том, что в Алжире знал пакистанских летчиков-инструкторов, которые в недавно созданном летном училище работают по контракту.

— Ты с ума сошел? — Алекс опять плеснул в стаканы виски. — Мы же, как и Пакистан, помогаем моджахедам в борьбе с СССР.

— Ну хорошо. Допустим, твоя логика мне понятна. Но наша авиация разве не в состоянии выполнить такую простую задачу?

— Ваша разведка ни черта не знает, что творится в этой стране. И вообще, вы воюете как слепые котята. Влезли, не подумавши, и губите людей почем зря — и своих, и чужих.

Возникла продолжительная неловкая пауза, во время которой они допили виски и выкурили еще по одной сигарете. Первым заговорил Алексей:

— Что будет со мной в случае удачного полета?

Алекс несколько помедлил с ответом. Затем, избегая взгляда Алексея, произнес:

— Думаю, для тебя найдется другая интересная работа аналогичного плана. А сейчас иди отдыхать. Я тоже устал.

Выходя из номера, Алексей непроизвольно оглянулся и увидел на столе новую бутылку спиртного. Алекс явно нервничал. Вспомнив последний разговор с Бетти, в котором он обещал решить логическую задачу с несколькими неизвестными, Алексей вдруг решил, что Алекс больше не надеется увидеть его живым. Поэтому и нервничает. Поэтому и стал частенько в последнее время в одиночестве прикладываться к бутылке, что было видно невооруженным глазом по утрам. «Ну что ж, понимаю тебя, дружище, — подумал Алексей. — Но боюсь, что не оправдаю надежд твоего начальства».

Перед сном Алексей вышел во двор перекурить. Сентябрьское небо было безоблачным и звездным. Закончился сезон дождей, а вместе с ними растаяла надежда на то, что может появиться возможность скрыться в облаках от истребителей сопровождения. Но Алексей решил, что этим можно пренебречь. По сути, его отправляли на смерть в эпицентре собственного ядерного взрыва. Отсюда напрашивался вывод, что сопровождение — это, во-первых, демонстративная показуха, направленная на устрашение. Во-вторых, оно будет осуществляться до некоего рубежа возврата, чтобы убедиться, что цель полета достигнута, и в то же время истребители сопровождения не попадут под поражающие факторы ядерного взрыва.

Вторым неизвестным в предстоящей задаче являлись возможные действия противника после истечения расчетного времени выхода на цель. Понятно, размышлял Алексей, что на этот случай определенными силами будет осуществляться дежурство в воздухе, но опять-таки — вне досягаемости тех же поражающих факторов. И если к тому времени не произойдет утечка информации о предполагаемом уходе советского летчика на аэродром Кандагар, запас времени для соответствующего маневра будет вполне достаточный.

Тяжелее всего было найти решение, как быть с третьим неизвестным в условии этой задачи. Что делать с ядерными подвесками — произвести сброс или садиться с ними в Кандагаре?

Алексей еще раз взглянул на звездное небо и вернулся в свой номер в надежде, что утро вечера мудренее. Но сон не шел. К середине ночи он решил, что сбрасывать ракеты нельзя. Решение сложной задачи, как это часто бывает, оказалось на поверхности. Осуществление подрыва спецподвесок в воздухе или после посадки вместе с летчиком лишено здравого смысла. В этом случае нечего будет предъявить мировой общественности в качестве доказательства «агрессивных» действий Советского Союза, — и металл, и тело летчика просто-напросто испарятся в момент взрыва. А в случае аварийного сброса нельзя было исключить того, что взрыв боевой части ракет будет запрограммирован при контакте с поверхностью земли. В конце концов, какая разница, где взорвалось? Главное — факт применения русскими ядерного оружия налицо. О том, какого приема можно ожидать после посадки в Кандагаре, Алексей уже не думал. Засыпая, он твердо решил, что будет следовать указаниям Бетти. И будь что будет — Алексей, как и большинство летчиков, был фаталистом.

IV

Обоих через день разбудили еще до того, как начала заниматься заря.