Летчик под грифом «секретно»

В госпитале, на территории авиабазы, Алексей провел около полутора месяцев. В самом начале к нему ненадолго пару раз забегал с фруктами Алекс, но потом куда-то исчез, и Алексей опять оказался во власти меланхолических раздумий, все чаще выпрашивая у дежурных медсестер на ночь снотворное.

После предупреждения лечащего врача о скорой выписке Алексей был на грани паники, представив картину, когда он оказывается за порогом госпиталя. Бомж с польским именем и вдобавок гражданин США. А что делать с этим гражданством?

Внезапное появление Алекса накануне выписки он воспринял не иначе как перст божий.

— Ну и где ты пропадал все это время? — спросил Алексей, пытаясь придать вопросу нейтральный характер.

— Что, переживал за мое будущее?

— Нет, за свой желудок. Свежих фруктов очень хотелось, — с напускной обидой проворчал Алексей.

— Ну, извини. — Алекс рассмеялся и извлек из внутреннего кармана пиджака плоскую бутылку виски.

— Что, есть повод?

— А разве нет? Во-первых, ты завтра выходишь на свободу в здоровом виде. А во-вторых, я не сел в тюрьму. Закончилось разбирательство, и меня всего лишь отправили в отставку. Так что мы с тобой отныне — свободные художники.

После того как бутылка виски опустела, Алексей спросил:

— Я, очевидно, должен чувствовать свою вину в том, что тебя поперли из конторы?

Алекс усмехнулся, как показалось Алексею, невесело:

— Ты помнишь тот момент на авиабазе Кохат, когда мы с тобой расстались?

— Помню, конечно. Ты предупредил о том, что меня после взлета будет сопровождать пара «Миражей». А еще сказал, чтобы не обращал на них внимания и выполнял полет так, как будто я один в воздухе. Ты имел в виду, что речь идет именно о полете, а не о выполнении полетного задания. Я догадался тогда, что в последний момент ты попытался меня спасти, намекая на то, чтобы я не выполнял атаку объекта, а действовал по ситуации.

— Я действительно рад, что ты правильно меня понял. А я в свою очередь вскоре понял, что ты и без моего вмешательства не собирался жать на боевую кнопку.

— Каким образом? — не без удивления спросил Алексей.

— А то ты не знаешь! Да в то же утро в твоем гостиничном номере был обнаружен лист бумаги с вычерченными маршрутами. Один в район цели, а второй в западном направлении. В район то ли Герата, то ли Шинданда — точно не помню, мне эту бумагу показали один раз во время допроса. То есть второй маршрут был ложным, на самом деле, ты рванул в Кандагар.

— Ничего не понимаю! — еще больше удивился Алексей. — Во-первых, я не прокладывал никаких маршрутов, про этот лист бумаги слышу впервые. А во-вторых, кто его обнаружил? И, если так, почему мне дали взлететь?

— Да в том-то и дело, что обыскивали номер, когда мы с тобой были уже на аэродроме, и нашли эти художества в те самые минуты, когда ты выруливал на полосу. Пока наши парни сообразили, что к чему, было уже поздно. Успели только дать команду ведущему пары «Миражей», чтобы перекрыли тебе западное направление. Ты не шутишь? На самом деле это не твоя работа?

— Алекс, ну какой смысл мне сейчас водить тебя за нос? Представления не имею, что бы это значило.

Конечно, Алексей понял, что таким образом жизнь ему спасала Бетти. Ах, какая умничка! Она знала, что будет обыск. Но как же можно было с такой точностью все рассчитать, чтобы ни секундой раньше, ни секундой позже… Стоп! Ну, каким надо быть идиотом, чтобы не догадаться, что обыскивала номер сама Бетти. Алекс, по-видимому, так и не узнал, чье личико скрывалось под хиджабом официантки, не один раз накрывавшей стол в его номере.

— Ладно, верю, чего уж там, — произнес Алекс. — Чувствую, что кто-то здорово обвел меня вокруг пальца, пока я на этой базе одну барышню обхаживал. Правильно говорят французы: шерше ля фам!

Алексей решил сменить тему, пока речь не зашла о Бетти. Он был уверен, что Алекс до сих пор не догадывается о ее появлении на авиабазе в Пакистане и уж тем более на озере в районе аэродрома Кветта.

— Ответь мне, пожалуйста, Алекс, на один вопрос, он давно не дает мне покоя. Ты когда догадался, что память ко мне вернулась? В том, что это на самом деле произошло, я не сомневаюсь.

— Если честно, я с самого начала считал, что ты валяешь дурака. Правда, потом, в одном из разговоров с врачом в Марокко тот сумел убедить меня, что амнезия имеет место. Но он также объяснил, что травматическая амнезия, как правило, носит временный характер. А когда ты начал летать, я снова проконсультировался с докторами, и сомнения, что ты все вспомнил, отпали окончательно.

— И молчал?

— Ну молчал. А что я должен был делать? Передо мной стояла конкретная задача, и я обязан был ее выполнять. Все, хватит воспоминаний. Помнишь, в самолете я сказал тебе, что есть идея относительно нашего с тобой будущего? Есть у меня приятель, владелец частной школы пилотов. Ему нужны два летчика-инструктора. Ты как к этому относишься?

— Как будто у меня есть выбор? Только вот один момент меня смущает.

— Какой именно?