Летние приключения близнецов в школе Сент-Клэр

Пруденс знала, что никому особо не интересно, что они там принесли, и после чая все забудут об этом разговоре. Она подтолкнула Пэм к умывальникам, чтобы сполоснуть руки перед едой.

Пэм молча мыла руки. Она не любила врать и не понимала, как Пруденс может преспокойно лгать и при этом громко возмущаться, когда другие делают что-то не так, как положено.

«Наверное, она солгала, чтобы не выдавать Карлотту, – сказала себе Пэм. – Прикрыла её».

Карлотта к чаю опоздала. Наспех извинившись перед мисс Робертс, она торопливо села за стол. Лицо у неё раскраснелось от бега, а кудрявые чёрные волосы растрепались, хотя она пыталась их пригладить.

– Карлотта, где ты была? – спросила Пат. – Я тебя повсюду искала, но так и не нашла. Сегодня твоя очередь играть в теннис. Ты что, забыла?

– Забыла, – ответила Карлотта, хватая кусок хлеба с маслом. – Я ходила гулять.

– С кем? – спросила Дженет.

– Одна, – честно ответила Карлотта, правда понизив голос, чтобы не услыхала мисс Робертс. – Я знаю, что это не по правилам, но ничего не могу с собой поделать. Мне надо было побыть одной.

– Смотри, чтобы тебя не застукали, мартышка, – предостерегла её Бобби. – Я, конечно, и сама время от времени нарушаю правила, но ты ведёшь себя так, как будто их вообще не существует. Будь осторожнее, Карлотта!

Но Карлотта лишь широко улыбнулась в ответ. У неё был свой собственный секрет, которым она не собиралась делиться ни с кем.

Она не догадывалась, что её секрет уже раскрыт!

Глава 10

Скандал на уроке французского

Следующим событием стал скандал на уроке французского языка. Время летело со страшной скоростью, а многие первоклашки, как казалось мадемуазели, ни на йоту не продвинулись в изучении французского.

В тот день стояла сильная жара, и девочки маялись и не хотели работать. Умные, целеустремлённые, трудолюбивые ученицы вроде Пэм Бордмен или Хилари Уэнтворт занимались так же, как всегда, но близнецы, например, расслабились, а уж Сэди и Бобби доводили учителей просто до отчаяния.

А мадемуазель приходила в особое бешенство от Карлотты. Девочка никогда не скрывала, если ей кто-то не нравился. Впрочем, свои симпатии – и к одноклассницам, и к учителям – она тоже не прятала и ради тех, кого любила, была готова на всё. С близняшками, Дженет и Бобби она всегда была доброй и великодушной, с радостью помогала им во всём. Но она терпеть не могла Элисон, Сэди, Пруденс и ещё одну-двух девочек.

Свою нелюбовь Карлотта выражала совершенно по-детски – корчила рожи, поворачивалась спиной, могла даже толкнуть. Кроме того, она топала ногами и грубо обзывалась, иногда переходя на испанский язык. Непонятные слова бурным потоком срывались с её алых губок. Большинство девочек с огромным удовольствием слушали, как она тарахтит, но Хилари как старосте класса приходилось останавливать её.

– Карлотта, ты сама себя унижаешь таким поведением, – сказала Хилари как-то раз после того, как девочка осыпала Элисон и Сэди самыми удивительными эпитетами. – И своих родителей унижаешь тоже. Ведь мы во многом вырастаем такими, какими нас воспитали наши родители. Мы все хотим, чтобы родители нами гордились. Поэтому не подводи их.

Карлотта встряхнула головой и отвернулась.

– Я своих родителей не подвожу! Это они меня подвели! – заявила она. – Если бы не обещание, которое я кое-кому дала, меня бы здесь давно не было! Неужели вы думаете, что я по собственной воле осталась бы там, где приходится каждый день смотреть на таких людей, как Элисон, Сэди и Пруденс? Пфф!

Похоже, она готова была плеваться от злости. Её всю трясло, и Хилари в растерянности не сразу нашла что ей ответить.

– Невозможно любить всех, Карлотта, – проговорила она наконец. – Но ведь здесь есть и те, кто тебе нравится. И очень многим нравишься ты. Неужели не понимаешь, что только себе хуже делаешь, когда так себя ведёшь. Когда много людей живёт вместе, необходимо соблюдать общие правила. Я как староста класса не могу позволить тебе буянить, словно четырёхлетней малышке. Тебе ведь всё-таки уже пятнадцать.

Ярость схлынула с Карлотты так же быстро, как и накатила. Ей всегда нравилась спокойная, рассудительная Хилари.

– Я знаю, что ты права, Хилари, – сказала Карлотта, протягивая ей руку. – Но меня воспитывали не так, как вас, и учили по-другому. Не надо ненавидеть меня за то, что я не такая, как вы.

– Балда, – усмехнулась Хилари, дружески хлопнув Карлотту по плечу. – Мы тебя любим за то, что ты не такая, как все. Ты самая необыкновенная девчонка в классе. Но постарайся не играть на руку людям вроде Пруденс, которая чуть что – готова бежать жаловаться мисс Робертс, что ты её обругала. Когда тебе нужно выпустить пар, оттягивайся на мне или Бобби. Мы не против!

– В том-то всё и дело, – вздохнула Карлотта, – что я не могу срываться на тебя, Хилари. Ты слишком хорошая. Я постараюсь сдерживаться. Правда, постараюсь. Я уже гораздо лучше веду себя с мисс Робертс, но Мамзель приводит меня в бешенство. Мне придётся всё время держать себя в руках на французском.