Летние сумерки

Вокруг другой студентки «строгих правил, ждущей принца», Даюнов, словно паук, целый месяц плел сети — понятно, из нитей тургеневских времен и даже из еще более отдаленных, когда были принцы и принцессы, при этом себя изображал неким строгим королем, ревностным хранителем пуританских устоев, но все-таки королем-шалуном, склонным к некоторым слабостям. К этим слабостям Даюнов относил ни много ни мало — секс. Крайне ограниченный секс с одной единственной возлюбленной, один единственный раз, при полном соблюдении тайны. Конечно, даже такой, строго дозированный таинственный секс не вязался с дворцовыми нравами, но здесь Даюнов делал скидку на современную эпоху, и против этого неуступчивой студентке было трудно что-либо возразить. Он не скупился на королевские подарки, в виде щенка королевского пуделя и ежедневных коробок эскимо (девушка проговорилась, что любит мороженое); эти подарки Даюнов перемежал стихотворными посланиями, которые заканчивались осторожным, завуалированным намеком на «волшебную ночь и ограниченный секс», который, кроме всего прочего, «полезен для здоровья и помогает избежать прыщиков» (в его посланиях частенько присутствовали особо сближающие медицинские мотивы).

Наконец на одной вечеринке Даюнов дождался, когда девушка после шампанского, на удивление самой себе, наперекор «правилам», развеселилась и ей захотелось «романтических приключений» (на вечер забыла о принце, а может быть устала его ждать). Даюнов вмиг предложил «романтическую прогулку по вечернему городу». Естественно, маршрут прогулки, как бы случайно, пролегал вблизи «его королевства», где «витал дух прошлого века» и была «бутылка вина тоже из достаточно отдаленных времен». Даюнов, как никто, умел выбрать «счастливый момент» и цепко хватался за него (он-то прекрасно знал, что все счастливые случаи и моменты — хорошо подготовленные ситуации). Реальный Даюнов быстро вытеснил зыбкого принца из сердца девушки, через неделю она поделилась с подругами:

— Он меня так любит! Такая страсть!

После этого пронесся слух о том, что Даюнов «отличный любовник, неиссякаемый на выдумки в постели». Этот сексуальный факт привлек к себе внимание студенток, из числа блудниц, которые имели поклонников, и они тоже бросились в цепкие объятия Даюнова. Так и получилось, что он каждый вечер ходил на свидание, да еще имел два-три запасных варианта.

Одна за другой студентки сдавались Даюнову; через год он охватил всю симпатичную часть своего курса и начал присматриваться к старшекурсницам. Конечно, не обходилось без сцен ревности, пощечин, слез, но во время этих сцен Даюнов так искренне бичевал себя и раскаивался, так замаливал грехи, что долго всерьез на него никто не злился, ему все сходило с рук. Ну, таким он родился! И пусть бегает за другими, но тебя-то явно выделяет из всех, с тобой так трогательно обходителен, отзывчив, нежен, такой пылкий в интимной обстановке, такие говорит слова, которых от других не дождешься! (известно, отпетые ловеласы, как и крупные мошенники, обладают недюжинным обаянием и потому вызывают доверие).

Не обходилось у Даюнова и без «модных веселых» заболеваний (параллельно он практиковал встречи и с сомнительными девицами). «Веселые» заболевания Даюнов относил к издержкам своего образа жизни и «довольно весело» справлялся с ними, занимаясь самолечением (как медик, это было первое, что он освоил досконально). Нелишне упомянуть еще одну немаловажную вещь: как будущий врач, Даюнов хорошо знал женскую физиологию, и поэтому студентки шли на близость с ним без опасений за последствия.

После защиты диплома, Даюнова оставили в институте преподавать, и здесь уже студентки сами прибегали к нему в кабинет и, по его словам, «без стеснения снимали трусики».

Наш второй герой Левутин внешне превосходил всех сверстников: высокий, спортивного телосложения, одетый по последней моде, с блестящей от геля, зачесанной на пробор, шевелюрой. Приплюсовав к этому твердый подбородок и прищур серых глаз, получим законченный портрет покорителя женских сердец.

Еще будучи в пионерском лагере, лет в пятнадцать, Левутин переспал с медсестрой. Две смены приставал к ней, являлся в медпункт и, без всяких слов, прерывисто сопя, как бычок, лез обниматься. Медсестра, тоже молчаливо, отбивалась, но с каждым разом ее сопротивление ослабевало и, наконец, однажды ослабло совсем — она помогла ему похитить себя в луга. В разгар наслаждения Левутин вдруг заметил на пригорке отряд пионеров с вожатой — разинув рты дети и вожатая смотрели на редкостную сцену с неописуемым интересом. Медсестра тоже заметила пионеров и потеряла сознание. В тот же день любовников выгнали из лагеря, но именно в тот день Левутин сделал важное открытие: оказалось, можно добиться женщины, не говоря ей о любви. С того дня он никогда и не произносил этого слова, и вообще не знал, что оно означает. Спустя много лет, в его пятидесятилетие, одна из лучших женщин, которых он встречал в жизни, скажет ему:

— Вы самый несчастный человек на свете, потому что никогда не любили, потому что не умеете любить…